Название: Принцип доминирования
Автор: kuroko-no-author
Пейринг/персонажи: Аомине Дайки/Касамацу Юкио, Акаши Сейджуро
Выпавшая в лотерее ключевая фраза: Уступишь - выиграешь. Японская пословица
Выбранный капитан: Касамацу Юкио
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: повседневность
Размер: 6780 слов
Саммари: Как признаться себе в том, что тебе нравятся парни? Ответ: никак. Будешь до последнего убеждать себя, то это гормоны, фигня и вообще бред. Пока однажды ночью не наберёшь в строке поиска слово «гей», ставя окончательную точку в сражении с самим собой. Но это лишь начало.
Дисклеймер: отказываюсь
Предупреждения: возможен ООС
Файл для скачивания: в формате .rtf
Работа была написана на Июньский фестиваль
читать дальшеКак признаться себе в том, что тебе нравятся парни? Ответ: никак. Будешь до последнего убеждать себя, то это гормоны, фигня и вообще бред. Пока однажды ночью не наберёшь в строке поиска слово «гей», ставя окончательную точку в сражении с самим собой. Но это лишь начало.
Когда тебе пятнадцать, то вест мир против тебя. А когда тебе при этом ещё и не такой как все, то сражение обещает быть особенно яростным.
Аомине привык побеждать, и ему было наплевать на мнение окружающих. Его волновали более насущные проблемы: как спрятать от матери журналы в которых преобладали совсем не девочки и как сделать так, чтобы в команде ничего не узнали. И если первую проблему он легко решил, поменяв обложки, то со второй было сложнее. Всё равно, если бы ты был акробатом и шел босиком по натянутой проволоке на огромной высоте. Шатает, режет пальцы, тошнит, а в голове одна мысль – дойти и не сорваться. Сейчас каждая тренировка, а тем более игра – сольное выступление с риском для собственной гордости. От тотального напряжения нервы сдают, он всё чаще срывается, а потом и вовсе замыкается в себе. Остальные члены команды смотрят на него с недоумением, но ему всё-равно.
Где-то в интернете попадалась статься о том, что «излишнее сексуальное желание можно сублимировать в другой деятельности». Сублимировать. Пустое научное слово, которое не имеет ничего общего с реальностью. Когда возбуждение возникает, казалось бы, на пустом месте, каждое утро похоже на ад, а трахнуть кого-нибудь хочется до умопомрачения.
Аомине думает, что скоро будет жить на спортивной площадке. Один. Потому что присутствие других игроков воспринимается как катализатор.
Но равно или поздно всё тайное становится явным и совсем не так как этого бы хотелось.
Раздевалка быстро пустеет. Аомине уже давно не испытывает восторга. Игра превратилась в однообразную череду побед лишённую удовольствия. Рутина.
- Аомине, ты идёшь? – Куроко болезненно реагирует на перемены в поведении Аомине. Его можно понять, но не все стоит рассказывать даже самым близким друзьям.
- Нет ещё. Иди один.
Куроко исчезает также бесследно, как и появился. Он никогда не будет задавать лишних вопросов, и за это Аомине ему благодарен.
Аомине берёт полотенце и идёт в душ. Сначала включает горячую воду, потом холодную, растирает тело полотенцем. Ждёт, пока не начинают стучать зубы и только потом выходит. Голова после такого необычайно ясная, а тело тратит все силы на то, чтобы согреться и это избавляет от ненужных мыслей.
Но, когда он выходит, то внутри всё переворачивается и он замирает на пороге.
На скамейке сидит Акаши в трусах и футболке, вытянув ногу и сняв эластичные бинты, с которыми ходил всю тренировку. Под ними обычная марлевая повязка, пропитанная кровью. Аомине вспоминает, что во время игры чувствовал чужую слабость. На уровне инстинкта. Как запах кровавого следа. Он переводил взгляд с одного игрока на другого и никак не мог понять, в чём дело. Кто-то из команды играл хуже, чем позволяли возможности, но кто и почему в суматохе игры не понять. Вот и ответ на загадку.
Момент слишком интимный. Аомине начинает собираться с одним желанием – поскорее отсюда убраться, но, похоже, это не входит в планы Акаши.
- Мне потребуется твоя помощь.
На спину словно плеснули жидкого азота. Аомине вздыхает и подходит ближе. Пересекает черту личного пространства. Вблизи от Акаши почти душно, от ощущения чужой скрытой силы. Аомине неосознанно подбирается. Усмехнувшись, Акаши даёт ему мазь и чистый бинт. Старый уже размотан. От колена и до середины лодыжки длинная и глубокая рана.
- Разве с такими ранами можно играть? – ошарашенно спрашивает Аомине, намеренно опуская слово «тебе».
- Нет. Но у нас скоро матч, я не могу пропускать тренировки.
- Как это произошло вообще? – Аомине чувствует, что задаёт лишние и неуместные вопросы, но не может остановится. Чужая слабость по-прежнему ощущается и подстёгивает к расспросам. Это всё равно, что добивать раненного противника.
- Неудачное падение с лошади. Можешь начинать, - это не просьба о помощи. Акаши говорит так, будто разрешает, в очередной раз напоминая о том, что вся его сегодняшняя слабость скоротечна и не стоит об этом забывать.
Разбитые коленки - это почти профессиональная травма. Аомине знает, как накладывать бинт, чтобы он не сползал и не мешал в игре. Но одно дело делать это себе, а совсем другое Акаши. Точнее совсем не то. Кожа под пальцами идеально белая, а линия колена не искривлена старыми ушибами.
Акаши чуть вздрагивает от чужого прикосновения. Аомине старается накладывать мазь аккуратно, но всё равно выходит как-то неловко. Он чувствует себя вассалом, подле короля, но вместе с тем приходит осознание, что пьедестал Акаши надуман и иллюзорен. Он тоже человек. Из плоти и крови, а всё остальное часть созданного другими образа. А ещё, оказывается, что Акаши нетерпелив. Он вздрагивает, ерзает и закусывает губу от боли и облегчённо вздыхает, когда Аомине начинает накладывать бинт.
Аомине старается всё делать быстро, не концентрируясь на собственных ощущениях. Но взгляд сам отмечает деталь за деталью и эффект холодного контрастного душа начинает проходить. Сам факт присутствия в личном пространстве Акаши добавляет адреналина в кровь.
Акаши не торопит события. Умения молчать и наблюдать, смотреть и видеть стали основой его мировоззрения. Аомине нервничает. Его пальцы подрагивают, ладони вспотели, а по виску стекает капля пота. В помещении не так жарко и это не страх. Акаши усмехается своим догадкам. Неосторожно двигает коленом. Аомине ощущает под ладонью прохладную кожу, вздрагивает и поспешно убирает руку. Но Акаши уже знает, что не ошибся.
Когда Аомине заканчивает перевязку его чистую рубашку можно выжимать. Акаши тяжело вздыхает и нарушает напряжённое молчание:
- Как давно ты это понял?
Аомине замирает. Он хочет верить в то, что ослышался или надеяться, что всё это глупая шутка. Он поднимает глаза и встречается с чужим цепким взглядом.
- Тебя что-то удивляет?
Аомине не нравиться чувствовать себя подопытным образцом и играть в чужие игры. Он резким движением стягивает узел, отчего бинт впивается в кожу. Акаши чуть прикрывает глаза, но взгляд не отводит, словно проверяя чужую смелость.
- Решил меня проверить? - зло спрашивает Аомине.
- Рыбак рыбака, - пожимает плечами Акаши. – Думаешь ты такой особенный? Или что идеально скрываешь свои эмоции?
Аомине резко поднимается, смотрит на Акаши с неприязнью и вызовом, а тот невозмутимо сгибает и разгибает ногу со словами:
- Отличная перевязка. Спасибо.
Умение даже собственную слабость использовать как инструмент. Аомине теряется в собственных эмоциях Странном коктейле из злости, отвращения и уважения. Он начинает поспешно собираться, швыряя вещи в сумку и пытаясь взять себя в руки.
- Аомине! – Акаши подходит и смотрит в глаза, отчего кипящая внутри ярость утихает, словно чужое спокойствие проникает через кожу.
- Твоя ситуация…Возможно, что тебе кажется.
- Кажется?! Да как…
- Это может пройти, - быстро говорит Акаши. – Как страшный сон. Просто возраст. Подростковая гиперсексуальность. Можешь мне не верить, но мозг легко может перепутать желания.
- Хочешь сказать, я хочу парня, потому что хочу девушку?
- Ты сейчас кого угодно захочешь, - улыбается Акаши, почти снисходительно. – А тут тесный контакт, адреналин и возраст.
- Ты так говоришь, будто это проходит как какая-то простуда. Сам-то через это проходил?
Акаши на секунду замирает, задумавшись, а потом говорит:
- Да. Проходил.
- И как? Прошло?
- Нет. И уже не пройдёт, - отвечает Акаши, набрасывая куртку.
- Откуда тебе знать? – усмехается Аомине
- Потому что я проверял. Пробовал снова и снова, пока окончательно не убедился… - он захлопывает дверцу шкафчика и поворачивается. Акаши смотрит прямо и с вызовом. Аомине словно оказывается в маленькой комнате один на один с хищником. Угроза наваливается на плечи.
- А почему тогда ты убеждаешь меня в том, что я ошибаюсь?
- Потому что ты этого хочешь. Ты хочешь ошибаться, чтобы всё это оказалось лишь подростковым сбоем и не более. Я прав?
- Я уверен, Акаши. Я не из тех трусливых мудаков, которых обзывают импотентами в тридцать только потому, что у них не встаёт на женщин, но они до последнего пытаются быть натуралами. Я знаю, на кого у меня стоит и меня это не смущает. Проблема в том, что я не хочу делать это достоянием общественности. Это моё личное дело.
Акаши молчит. Смотрит, оценивает, решает и, наконец, улыбается.
- Достойно уважения. Я предполагал, что ты не похож на остальных…Пойдём. Прогноз обещал дождь. И, да, советую, не распространятся о нашем разговоре.
Аомине фыркает и подбирает сумку. Кажется, что сегодня он чуть больше стал понимать Акаши и себя тоже, но это всё ещё слишком мало.
Аомине не помнит свой первый раз .Точнее помнит, но очень смутно: ощущения, запахи, звуки. Адреналиновая вспышка, так похожая на ту, что бывает во время игры. Тогда всё получилось случайно. Хотя… Случайности бывают и запланированными.
Во время игры Аомине видит противника. Чувствует его потенциал. Все люди = животные. Прежде всего обезьяны, а потом уже придумываем себе образы покруче. Но принцип доминирования един для всех на первобытном уровне.
Аомине знает о своих способностях и понимает, какой эффект производит на окружающих, а тем более противников. Сначала его это огорчало, но постепенно от собственной силы начинаешь получать удовольствие, а иначе это всё равно, что говорить: «простите, я слишком сильный, мне очень жаль». Не жаль. Скорее наоборот. Упоительное чувство превосходства, доказанное делом, а не словом.
Способности определяют твоё поведение и расставляют приоритеты. Аомине видит «своих», тех, кто ведутся на силу, тех, кто непротив провести интимную игру «один-на-один». Он знает, кому предлагать, а главное – как, хотя чаще предлагают ему. В закрытых спортзалах, в опустевших душевых, опустевших классах. Без стеснения и замашек на «долгую и счастливую совместную жизнь». Аомине нравиться, но он никогда не забывает об осторожности. Однако, иногда всё-таки случаются ошибки.
Когда в команду приходит Кисе Рёта с восторгом в глазах и желание учиться у Аомине, то охотничий инстинкт просыпается и побуждает к действию. Но Акаши замечает ситуацию раньше, чем она выходит из-под контроля.
- Никаких отношений в команде.
Дайки отвлекается от шнуровки кроссовка и поднимает голову, встречаясь взглядом с Акаши. Вся команда уже покинула раздевалку. Аомине специально ждал, когда останется один. Собираться в толпе, толкаясь локтями и то и дело, соприкасаясь влажными горячими телами, он не любил. Одно дело в постели. А без подтекста это всё только раздражает.
- Ты о чём? – спрашивает он, вкладывая в голос как можно больше безразличия.
Акаши чуть прикрывает глаза, от падающей на лицо тени их цвет становится темнее и гуще, зрачки сужаются и Аомине чувствует, как по спине ползёт прохлада, словно тянет от открытой двери.
- Ты прекрасно меня понял, Дайки. Это моё главное условие для тебя.
- Условие? – Аомине встаёт в полный рост. Акаши делает шаг назад, чтобы смотреть ему в глаза, не задирая головы. – Ты ещё будешь ставить мне условия, Акаши.
- Наша победа важнее всего. Я уверен, что личные отношения в команде будут этому помехой. Если ты хочешь, выражаясь твоим же языком, её похерить, вступив в личные отношения с кем-то из игроков – то я могу испортить тебе жизнь, чтобы у тебя не было на это времени. Но я думаю, мы обойдёмся без этого. Ты слишком амбициозен и тщеславен, чтобы совершать такие опрометчивые глупости. Я прав, Дайки?
Аомине ненавидит, когда кто-то лезет в его личную зону. Бесится от одной мысли, что кто-то знает о нём, больше чем он того хочет. Впадает в ярость, когда его зажимают в угол. Но у него нет выбора.
Будь на месте Акаши кто-нибудь другой, Аомине наверняка бы выкинул какой-нибудь фокус назло, несмотря на чужую правоту и влез бы в неприятности. Но, во-первых, он действительно не умеет разделять личное и рабочее, а во-вторых, он не хочет переходить дорогу Акаши.
Они игроки разных весовых категорий. Он привык побеждать и знает свои возможности. Но иногда такие вещи просто не имеют значения. Там, где Аомине запнётся, Акаши вставит витиеватую фразу на старояпонском с изощрёнными эпитетами. Там, где Аомине будет пробиваться вперёд, не видя другого пути, Акаши найдёт тропинку в самом неожиданном месте. Аомине знает свои слабости и не собирается играть на чужом поле.
- Прав, - наконец произносит Аомине после долгого молчания. Ему кажется, что, несмотря на разницу в росте это на него сейчас смотрят сверху вниз, как на нашкодившего ребёнка.
- Ты должен понять…
- Не делай из меня идиота! – рявкает Аомине и подхватывает сумку.
- Я…
Аомине выходит из раздевалки, с силой ударяя дверью о косяк, кажется, что-то жалобно хрустит, но ему наплевать. Так и хотелось спросить: «А сам-то?» или «Рыбак рыбака», но язык так и не повернулся. У Акаши всё по полочкам с аккуратными наклейками: «Личное», «Учёба», «Командное», «Компромат», «Семейное» и другими. Он никогда не ошибётся. Он всё держит под контролем. Аомине так не умеет от этого злость душит, адреналиновый всплеск разгоняет кровь по организму и ноги сами несут его на ближайшую к дому площадку, чтобы выпустить пар.
На следующий день на тренировку он не приходит. Пропускает пару дней занятий, не желая видеть никого из команды, а особенно Акаши. Он находит его сам на спортивной площадке неподалёку от школы. Ловит откатившийся мяч и смотрит на Аомине с укоризной.
- Возможно, я неточно выразился тогда...
- Забей, - отмахивается Аомине. Говорить с Акаши по-прежнему нет никакого желания. Но тот не спрашивает разрешения.
Акаши делает вид, что понимает его буквально и бросает назад. Мяч очерчивает широкую дугу, ударяется о кольцо и попадает в корзину. Аомине понимает, что злость никуда не ушла.
- Обычно я не вмешиваюсь в то, что меня не касается.
- Да что ты... - Аомине осекается под чужим взглядом.
- Но ты слишком прямолинеен для полутонов. Поэтому я ответил тем же сейчас много игроков. Есть такой тип людей, которые не успокоятся, пока всё не попробуют и им не понять, что многие живут тем, что для них всего лишь игра. Ведь ты понимаешь, о чём я говорю?
Аомине не уверен. Но говорить об этом Акаши не хочет. Но тот понимает даже это.
- Команда не место для экспериментов со своей сексуальностью. Тут или любопытство или осознанный выбор. Я знаю кто я такой. Ты тоже. А они - нет. И незрелые решения, могут дорого нам обойтись. Я не лезу в твою личную жизнь, но и она не должна мешать командной работе. Я хочу, чтобы ты это понимал.
- Просто не обращай внимания.
- На тебя? Это априори невозможно, - Акаши мягко улыбается. – Ещё год и всё изменится. Будет новая команда. За это время успеешь посмотреть на перспективы и, вероятнее всего, всё будет иначе. Я знаю, ты привык всё делать по-своему, но иногда стоит уступать, чтобы выиграть нечто большее.
Он бросает мяч и предлагает:
- Сыграем?
Аомине принимает предложение. Отношение Акаши к людям чаще всего партнёрское. Он избегает личных разговоров, держа свои мысли при себе, но с ним он уже в который раз говорит более откровенно. Аомине льстит такое отношение к себе, но не обольщается. Никто не знает, что у него на уме на самом деле.
Если бы Аомине вёл дневник, то сегодняшний день записал под заголовком: «Акелла лоханулся». До конца учёбы в средней школе оставался всего месяц , а он не справился. Пропалился. Но кто же знал, что Рёта потащится по этой сраной лестнице на крышу. Теперь смотрит так, будто застал Сатану в момент пожирания младенцев, а не двух целующихся парней.
Всё произошло после первого урока. Сейчас шёл третий и под чужим пристальным взглядом нервы не выдерживали. Едва раздаётся звонок, как Аомине хватает Кисе и тащит его на крышу со словами: «Надо поговорить».
От неожиданности тот почти не сопротивляется, но на крыше вырывается и смотрит с раздражением:
- О чём мне с тобой говорить? Я никому не скажу, если тебя это беспокоит.
- Тогда хватит пялится. Бесит.
- Не могу. У меня в голове не укладывается.
- Что именно?
- Ты и…
- И парни. Такое бывает, знаешь ли.
- Но ты, же
- Что «я же»?
- Не такой, как они.
- А какие они? Думаешь, что кривляются, носят джинсы в обтяжку и ведут себя как бабы? Если так, то ты ошибаешься. Мужик, который ведёт себя как бабы, называется пидорасом. Я гей, Кисе и я не исключение из правил.
Кисе замолкает. Услышанное расходиться с его привычными представлениями и для того, чтобы осознать это нужно время. Аомине вздыхает. Сегодня явно не его день.
- Забей. И забудь. В любом случае тебя это не касается, - после этого уходит с крыши. Похоже, сегодня ему влетит от Акаши. Но с другой стороны времени осталось мало, а Кисе не из тех, кто треплется понапрасну. Возможно, он сможет избежать неприятностей.
Вот о чём Акаши предупреждал его и чего он боялся сам. Непонимание и осуждение. Аомине беситься от невозможности изменить что-либо. Он был бы не против сейчас сыграть с Кисе один на один. Победить. Доказать собственное превосходство. Показать, что ориентация ничего не значит. Заставить забыть о глупых людских стереотипах. Но обида сильнее. С Рётой не хочется говорить, просто видеть его неприятно. Всё-таки Акаши прав, что держит людей на расстоянии, не нужно ждать, что кто-нибудь из друзей не оправдает ожидания. Аомине обещает себе, что отыграется за эту обиду на площадке, размажет самооценку Кисе, как игрока и от этой мысли на душе теплеет.
Возможность выполнить это обещание предоставляется нескоро.
Старшая школа. Игра Кайджо и Тоо. Желание разорвать противника в клочья зашкаливает и Аомине не может подавить усмешку. Выходя на площадку, он видит Рёту, как единственную намеченную жертву. Он отыграется сегодня за всё., а Кисе не отступит и игра обещает стать особенно интересной.
От предвкушения победы он не может удержаться от едких комментариев, разогревая чужой азарт, и ждёт удачного момента, чтобы вцепиться в нежное брюхо жертвы. Кисе сделал ошибку позволив себе сомневаться в силе Аомине.
- Я знаю тебя лучше всех, - заносчиво произносит Кисе на перерыве и Аомине готов засмеяться. Чужое самомнение кажется ему нелепым. Знания Кисе не сделают его лучше. Всё решают способности. А их ему пока не хватает.
Аомине давит его физически и морально, заставляет Кисе играть на максимальной самоотдаче, загоняя до усталости и изнеможения. Даёт почувствовать разницу. Ощутить себя недостойным. Это доставляет удовольствие. Он раздавит его.
Собственная уверенность ослепляет и Аомине не успевает отреагировать на преградившего дорогу капитана Кайджо. Намеренно. Хороший игрок не может не понимать таких вещей. Их капитан знал, что ему не справиться, но не побоялся встать на его пути.
Короткий удар. Аомине даже не понимает что и как, просто удивлённо смотрит на него, будто видит в первый раз. У него есть минута, пока он приземляется после удара, чтобы посмотреть на противника. Касамацу, кажется. Он явно не ожидал силы удара, в глазах удивление, но брови упрямо сведены. Упав, он морщится от боли, но тут же берёт себя в руки.
Аомине выдыхает. Смотрит на него сверху вниз и понимает, что его задет его интерес. Теперь он видит не только Кисе, но и этого упрямого капитана, что так некстати лезет под руки. В нём пробуждается интерес, а это нехорошо. Не такой как обычно. Раньше такого не было.
Впервые он подаёт руку противнику и помогает подняться, произнося с полуулыбкой:
- Да-да, у тебя получилось.
И получает ожидаемое возмущение:
- Что? Ты вообще-то человека ударил! Что за отношение, пацан?
Аомине следит за ним взглядом. Внутри плещется какой-то ненормальный восторг. Кисе хочется победить ещё больше и Аомине ужесточает свою игру.
Финал очевиден. Противник разгромлен и Аомине чувствует удовлетворение. Но эта победа выбивается из общего ряда не только потому, что его противником был Кисе.
Аомине смотрит на Рёту, который не может подняться и испытывает странную смесь жалости и презрения, но не собирается помогать. Может быть он и мстителен, но в этом тоже есть своя справедливость. Вместо него Кисе помогает Касамацу, поддерживает, помогает продержаться, хотя сам расстроен не меньше.
Наверное, это тот самый случай, когда победа не главное. Кайджо покидает площадку, а Аомине ещё долго смотрит им вслед. Он подумывает о дружеской встрече с Кисе, и совершенно не против, если вместе с ним встретит и его капитана.
«Моё!» - светится возмущённая надпись в глазах Кисы, а ещё паника. Он теряется ощущая собственное бессилие и неуверенность . Рядом с Аомине это происходит всегда.
Слишком велика разница. Аомине может сколько угодно заноситься, а Кисе красоваться, но оба знают правду. Они друг другу не ровня. Поэтому Кисе нервничает. Он понимает, что проиграет, если Аомине возьмётся за дело всерьёз.
А он уже близок к этому.
Всё выглядит как самая обычная встреча. Но Кисе знает, что когда в глазах у Аомине вспыхивает азарт, то сделать с этим ничего нельзя. Рано или поздно он получит то, что хочет. А ещё Кисе в курсе его дурных наклонностей.. Аомине - кот, который любит играть с добычей, душить и бросать. А ещё он любит отнимать чужое, просто потому что так интереснее.
Кисе коситься на Касаматсу, тот и не подозревает о том, что стал объектом охоты. Занят телефоном, предоставляя возможность «старым друзьям пообщаться».
Кисе не хочет общаться. Он хочет, чтобы Аомине исчез и забылся как страшный сон.
«Только попробуй», - читается в глазах Кисе.
«А что ты мне сделаешь?» - губы растягиваются в насмешливой улыбке, а язык пошло оглаживает соломинку. Провокация явно доставляет ему удовольствие
- Я отойду, - вслух произносит Аомине и уходит.
Кисе срывается следом.
Касаматсу отрывает взгляд от телефона и удивлённо смотрит им вслед.
- Какого хрена ты делаешь? – рявкает Кисе, влетая в туалет. Хорошо, что там только Аомине.
- Ссу, блин! – отвечает Аомине, стоя у писсуара
- Не изображай идиота. Ты знаешь, о чём я! – во взгляде Кисе скользит угроза.– Думаешь, я не знаю о чём ты думаешь? Касамацу не такой и никогда не будет таким как ты.
- Если бы ты был так в этом уверен, то не стал бы зажимать меня в туалете? – усмехается Аомине, застёгивая ширинку и отходя к раковине. – Ведёшь себя как ревнивая баба. Боишься разочароваться в своём семпае? Он не твоя собственность. Какое тебе дело до чужих предпочтений? Будешь уважать его меньше, если он поведётся на мужика?
Кисе краснеет. Румянец сползает по щекам к вороту рубашки. Он сжимает в кулаки, враз вспотевшие ладони. Аомине прав. Но это всё равно не повод…
- У него есть девушка и такие, как ты, его явно не привлекают..
По обе стороны от головы Кисе резко впечатываются ладони. Он осекается и смотрит на взбешённого Аомине.
- Скажи сразу "пидорасы", только громко, чтобы услышали все и тогда я смогу тебя ударить. "Такие как я, но не такие как ты". Ты модель Кисе. Тебе ли не знать, сколько здоровых и потных мужиков ночами дрочит на твои фотки, а ты всё также наивен и не хочешь называть вещи своими именами. - Он лениво отстраняется и идёт мимо, но у самой двери бросает через плечо. - А что до Касамацу...Моё дело предложить, его - отказаться. Но в любом случае тебя это не касается, - после чего уходит, громко хлопнув дверью.
Кисе кажется, что его засунули вниз головой в унитаз, а такого не случалось с младших классов.
Он выходит из туалета в отвратительном настроении, проходит и садиться на своё место. Аомине за столом уже нет.
- Он сказал, что у него дела, - поясняет Касаматсу, потом поднимает взгляд и, меняясь в лице, спрашивает: - Кисе, что-то случилось?
- Нет.
- Врёшь, придурок. Думаешь, по тебе не видно. Что он тебе сказал?
- Ничего. Серьёзно. Просто не в духе.
- Ну да, конечно, - фыркает Касаматсу.
Аомине усмехается сытой улыбкой победителя. Так, что самое время подумать, что что-то не так. Но Касаматсу не обращает внимания на чужие кривляния. Просто не придаёт им значения. У него есть дело, которое он собирается выполнить и именно для этого он пришёл на площадку, где обычно играет Аомине.
- Откуда ты узнал, что я здесь?
- У Момои спросил. Это не такая уж великая тайна. Лучше скажи мне, что вы не поделили с Кисе?
Улыбка Аомине становится ещё шире, а в глазах появляется азартный блеск. Касаматсу напротив сосредоточен и серьёзен.
- Сыграем? – спрашивает Аомине.
- Я тебе не игру один на один пришёл предложить.
- Если сыграешь со мной, то я подумаю говорить ли мне с тобой о Кисе.
- Мы не в начальной школе Аомине. Я в эти игры не играю.
- А в баскетбол? В баскетбол-то ты играешь. Когда ещё сильнейший тяжёлый форвард предложит сыграть тебе один на один? Неужели упустишь такую возможность?
- Ты слишком самоуверен?
- А ты нет? Или боишься проиграть. Неужели твою самооценку так легко задеть и втоптать в землю? Не разочаровывай меня.
Сумка Касамацу с шумом падает на землю. Как и ожидалось слишком прямолинеен, чтобы свести всё к шутке. Но слишком умён, чтобы не понимать, что это всё игра на слабостях. Но их желание сыграть обоюдоострое и нет смысла отказываться.
Стиль игры Касамацу отличается от стиля Аомине. Сразу видна «правильная» школа. Всё как надо. Аомине легко разгадывает его приёмы, но делает вид что ведётся, сдерживая собственные порывы, и Касамацу замечает это.
- Не придуривайся, - он бросает мяч Аомине, вместо того, чтобы забросить в корзину. – Иначе я подумаю, что ты меня не уважаешь.
Аомине усмехается и отпускает тормоза. Касамацу бьётся за каждое очко. Вцепляется мёртвой хваткой в каждую возможность и его абсолютно не смущает разница в силе. Аомине это нравиться. Он достойный противник и это приятно, игра становится всё интереснее.
- Так что у вас с Кисе? – спрашивает Касамацу, когда они делают перерыв и садятся на землю, чтобы передохнуть.
Аомине давит смешок, чувствуя двусмысленность фразы.
- Ничего. Досада и разочарование.
- Он обеспокоен.
- Меня мало интересуют его проблемы. Если он не умеет справляться с ними, то он слабак.
- Иногда людям нужна помощь.
- Не учи меня жить. Я помогаю только когда хочу.
- А Кисе не хочешь?
- Нет, и на то есть причины.
- Ты заносчивый придурок. Знаешь об этом?
- Пусть так. Но я имею на это право.
- Ты дружить с людьми не пробовал?
Аомине поднимается с земли и поднимает мяч.
- Не надо читать мне нотации. Мы уже поговорили о Кисе. Хочешь спросить что-то ещё?
- Нет. Просто не понимаю, почему ты такой придурок, - Касамацу тоже поднимается.
- Какой есть, - усмехается Аомине и уходит к кольцу. Когда он поворачивается, то Касамацу уже нет.
Касамацу приходит на площадку снова, спустя неделю.
- Что-то забыл? – интересуется Аомине.
Касамацу пожимает плечами и кладёт сумку и встаёт в стойку.
- Да ты, верно, шутишь, - фыркает Аомине.
- Слишком горд, чтобы играть с такими как я? Прости у меня нет твоего клона.
Аомине смеется, а потом бросает ему мяч.
- Давай. Не разочаруй меня.
Касамацу быстро учиться. Перенимает некоторые финты и пробует новые трюки, блокирует Аомине так, что тому приходиться искать обходные пути. Игра увлекает его и, войдя в азарт, он начинает играть жёстче, чем требуется.
- У тебя очень агрессивный стиль игры, знаешь ли, - констатирует Касамацу, когда Аомине подаёт ему руку, чтобы поднять с земли после третьего фола.
- Просто тебя ноги не держат, - усмехается Аомине.
- Серьёзно. Есть ситуации, когда не стоит лезть на рожон. Вспомни нашу последнюю игру. Когда ты чуть не вылетел…
- Но не вылетел же.
- Осторожнее тоже не стал, - фыркает Касамацу.
- Победи меня, чтобы учить. А пока это больше похоже на нытьё.
- Ты невыносим.
- Я ир-ра-цио-наль-ный, - чётко произносит он, отбивая каждый слог мячом. - Общение со мной ад для такого перфекциониста как ты, - подкалывает Аомине.
- Даже такие слова знаешь, - подкалывает его Касаматсу.
- Прикинь, - скалится Аомине и забивает трёхочковый через его голову. - Кстати, Касамацу, зачем ты приходишь? Только по честному? Думаешь, сможешь меня перевоспитать?
Касамацу пожимает плечами.
- Ты сам предложил играть.
- Один раз.
- Хочешь, я могу уйти и оставить тебя одного.
- Да не в этом дело. Просто мне хотелось бы понять твои мотивы.
- А если их нет?
- У такого как ты? Да брось! Ты же из дома не выйдешь, пока не составишь подробный план действий. У тебя не только день расписан, но и вся жизнь: закончу школу, поступлю в престижный вуз, женюсь и заведу детей. Сколько детей надумал-то?
- Двое…Эй! При чём здесь это?
– В том, что не всё в этом мире поддаётся планированию, но со мной ты играешь явно не просто так.
- Знаешь. А ты не такой заносчивый ленивый придурок, как кажется.
- Я не ленивый, а энергосберегающий и всё только потому, что многое мне слишком легко даётся.
- Опять начинаешь…
- Хочешь верь, а хочешь – нет. Всё дело в людях. Они отступают. Там где не хватает знаний, всегда можно взять напором. Если ты хочешь меня перевоспитать, а нянька-капитан в твоей душе говорит именно об этом, то должен предупредить сразу, что у тебя ничего не выйдет. Займись лучше своими делами. Своди девушку на свидание, выучи уроки на завтра и оставь меня в покое, потому что дружбы у нас точно не получится.
- Почему же?
Аомине усмехается.
- Потому, что я гей, Юкио. А ты мне нравишься и это уже проблема.
Касамацу смотрит на него молча и сосредоточенно, словно решая посмеяться или ударить. Аомине ожидает второго. Но, так или иначе, он бы всё равно это сказал. Не в его правилах что-то скрывать.
- И что мне теперь делать с этим? – ошарашенно спрашивает Юкио, справившись с эимоциями.
Аомине пожимает плечами.
- Ты мне нравишься. Моё дело – предупредить.
- Я думал, что это шутка.
- Что?
- То, что сказал Кисе.
- А, сказал всё-таки. А я-то уже думал, что он сдержит обещание. И зная это, ты всё равно пришёл.
- Ну, это ведь не повод. Я не лезу в чужую постель. Мне просто нравиться играть с тобой в свободное время.
- Нравиться ему… Не испытывай мою выдержку.
Теперь очередь Касамацу рассмеяться.
- Думаешь, я серьёзно подумаю о том, чтобы сменить приоритеты? Откуда столько самомнения Дайки. Гомосексуализм не заразен. Я люблю Наоки. Да я в принципе девушек люблю.
- Я бы на твоём месте не был так уверен.
- Чем я тебе так понравился Аомине?
Аомине пожимает плечами.
- Если это влюблённость, то скоро пройдёт, а баскетбол останется. Так что не стоит опрометчиво отказываться от хорошего партнёра для игр, только потому, что положил на него глаз.
Касамацу подбирает мяч и идёт в атаку. Отличное умение делать хорошую мину при плохой игре. Аомине знает такой тип людей, чем легкомысленнее они кажутся, тем острее и глубже они воспринимают происходящее. Он не делает трагедию из происходящего, но не думать об этом тоже не может. Ведь это ему сегодня парень признался в заинтересованности. Вечером придёт осознание, перед глазами нарисуются красочные подробности, после чего станет мерзко и противно, и, возможно, после этого Касамацу никогда уже не вернётся сюда играть снова.
Когда игра не помогает Аомине идёт в клуб. Не ради алкоголя. Обычно там он ввязывается в драку, но сегодня нет настроения даже на это.
Его раздражает всё: от яркого лазерного света до тупой размалёванной толпы. Он нервно дёргает плечом и уже собирается идти, как над плечом раздается голос официанта:
- Вас приглашают в ВИП-комнату.
Аомине замирает, чувствуя, как волоски на загривке встают дыбом от злости. Неужели его заказали, как дорогой коктейль в баре? Какой-нибудь богатенький папик тщательно изучил» карту бара», а потом ткнул своим тщательно наманикюренным ногтем с кротким приказом: «Этот». Аомине сжимает кулаки и коротко спрашивает: «Где?»
Ему наплевать на последствия. Поднимаясь по узкой лестнице в одну из комнат на втором этаже, с видом на зал, он думает о том, как выскажет этому ублюдку всё, что думает о съеме подобным образом. Наплевать, что после этого охрана спустит его с лестницы. Даже хорошо. Ему нужно подраться. Выпустить пар, сплёвывая собственную досаду вместе с кровью и выбитыми зубами на асфальт. Это правильно. Это успокаивает.
У двери названной официантом комнаты и в самом деле охрана и не из последних. Дорогие костюмы и выдержка выдают профессионалов своего дела. Это не просто завравшийся мелкий коммерсант, это рыбка покрупнее. По позвоночнику прокатывается волна мурашек, но здравый смысл не может соревноваться с яростью, копившейся внутри, и Аомине открывает дверь.
Его ждёт разочарование. Драка откладывается. Зато добавляется ещё один повод для раздражения.
- Здравствуй, Аомине. Не думал, что когда-нибудь увижу тебя здесь, - улыбается Акаши.
- А я верил, что этого не будет никогда, - ворчит Аомине, садясь напротив.
- Не в настроении.
Аомине набирает воздух, чтобы грубо и матерно послать Акаши, но вместо этого выдыхает и почти спокойно спрашивает.
- А тебе-то что до этого? И зачем ты меня позвал? Явно не поразвлечься на ночь.
Акаши улыбается. В полутьме его глаза отражают немного света, отчего они настолько темные, что цвета не разобрать.
- Мне скучно Аомине.
- Гении хандрят? – иронично замечает Аомине.
- А чем гении не люди?
- Так спустись в клуб, сними парня, оторвись, напейся… Ну, я не знаю, - Аомине осекается. Фантазия отказывается представлять пьяного Акаши трахающегося с каким-нибудь парнем, пока тот не предоставит все кредитки, медицинскую карту и справку о доходах.
- Так просто, Аомине. Так просто бывает таким как ты. Тем, кому не надо думать о том, что снятый парень может оказаться подсадной уткой, журналистом или наёмником. А на следующее утро, в зависимости от его роли я могу оказаться обманутым, мёртвым или героем первой полосы с заголовком, что отпрыск крупного бизнесмена прожигает отцовское состояние в гей-клубе, - Акаши смотрит в замаскированное окно на танцующих людей. – Тебе в отличие от меня не нужно взвешивать каждый шаг. Поэтапно продумывать свои дальнейшие действия. Ты просто отдаёшья на волю случая, события, чувства. .. Поэтому-то я и спрашиваю тебя, почему ты не в настроении, Аомине?
- Тогда и тебе меня не понять, - скалиться Алмине. – Это всё подростковый максимализм и юношеская глупость.
- Влюблённость?
- Может и так. Ты последний, с кем я буду говорить на эту тему.
-Ты не будешь говорить о ней не с кем. Постараешься не замечать. Ты из той породы, которая будет отчаянно дёргать предмет чувств за все выступающие части тела, пока не завладеет вниманием. Это так по-детски.
- Тебе не понять.
- Аомине, я тот, кто понял, что ты гей. Думаешь, в других вопросах я окажусь менее проницательным?
- Такие понятия как ты и личная жизнь несовместимы.
Акаши замирает на секунду, а потом смеётся.
- Забавно. Неужели я и правда, произвожу такое впечатление?
- Есть немного.
Акаши вздыхает и откидывается на спинку дивана.
Акаши совершенно особая порода. Он представляется сидящим в тёмном пустом зале и наблюдает за людьми на сцене. Иногда ему даже бывает интересно поучаствовать, он даже может написать собственный сценарий и выбрать действующих лиц, но сам при этом почти всегда остаётся в тени. И это пугает. Он актёр, который играет предложенную ему обществом роль, но никто и никогда не спрашивал его о том, что хочет он сам. Но Аомине кажется, что он давно решил эту проблему. Вопрос в том - какой ценой.
- Мне нравиться слушать чужие мнения про себя, - произносит Акаши. – Они иногда бывают очень забавными.
- Знаешь, я всё-таки хочу тебя спросить.
- О чём же?
- Как думаешь, гетеросексуальный парень может измениться?
- Это почти философский вопрос. Я бы сказал, что всё зависит от человека. Я сплю с теми, кто мне интересен и это далеко не мои ровесники. Я уверен, что с тобой спят, потому, что твоя сила их подавляет. Это законы биологий – уступать перед тем, кто сильнее. Отношения появляются тогда, когда два человека имеют что-то общее. Гетеросексуальность не приговор. Но отказываются от неё крайне неохотно и ради тех, кого действительно любят. А ты претендуешь на чью-то любовь?
- Не знаю.
- Ты растерян, Аомине.
- И что с того?
- Забавно видеть тебя таким. Возможно, ты прав и это действительно нечто большее, чем просто увлечённость. Проблема в том, что ты сам пока не уверен.
Аомине вздыхает и поднимается.
- Я пойду.
- Удачи. И помни, что не все крепости сдаются под напором, иногда стоит подумать о троянском коне.
Касамацу продолжает приходить, делая вид, что ничего не произошло. Они играют, ходят перекусить, но Аомине чувствует повисшее напряжение, словно Юкио старательно пытается его не провоцировать и после очередного посещения фаст фуда после школы говорит:
- Знаешь, я на тебя не нападу.
- Что?
- Я не маньяк и не нападаю на людей на улицах.
- О чём ты?
- Да так… Это типичное заблуждение, что если ты общаешься с гомосексуалом, то ты обязательно в его вкусе.
- Но я-то в твоём.
Аомине фыркает и ускоряет шаг.
- Дайки.
- Что?
- Как ты понял, что ты гей?
Аомине пожимает плечами.
- Кисе говорил, что в средней школе ты всегда таскал за собой журналы с девочками. Значит, ты недавно понял?
- С Харикатой Маей.
- Что?
- Журнал был с Харикатой Маей. И никто и никогда его не открывал.
- То есть хочешь сказать…
- Хочу сказать, что понял это давно, а в журнале было совсем не то, что на обложке.
- Забавно.
- Только Кисе не говори. И вообще никому. Это моя личная тайна.
- Да понял я. Понял. Так ты и не ответил на вопрос.
- Глупый вопрос. Откуда ты знаешь, что любишь мясо, например.
- Попробовал и понравилось.
- Вот и здесь также. А иногда и пробовать не надо. Некоторые и так знают, что от некоторых вещей их тошнит.
- А тебя от девушек тошнит.
- Нет. Иначе бы после общения с Момои у меня выработался стойкий рвотный рефлекс. Они мне нравятся, но парней я люблю больше.
Возможно, я просто не пробовал…
- Что? – Аомине останавливается и резко разворачивается, глядя на Касамацу.
- У меня есть принципы Дайки.
- Ну, допустим. И что из этого?
- Помнишь наш разговор? Дом, работа, жена. У меня правда, есть такой план, пусть не такой уж подробный, но всё-таки…
- Ты мнёшься как первоклассник.
- Иди ты, знаешь куда, - рявкает Касамацу и разворачивается, собираясь уйти.
- Э, нет, раз начал говорить, то договаривай, - Аомине ловит его за локоть. Касамацу останавливается, но не поворачивается
- Я слишком много об этом думал. Я действительно не знаю, зачем пришёл тогда на площадку. Всё это отдаёт каким-то безумием. Но в последнее время я понимаю, что мне скучно с Наоки. Мне не о чем с ней говорить. Это всё равно, что проснуться в один прекрасный день и понять, что ошибался. В своём выборе. В себе. Во всём. И я действительно хочу, чтобы меня от тебя тошнило. Тогда бы всё было проще.
Аомине усмехается.
- В средней школе меня пытались убедить, что я ошибаюсь и на самом деле я не гей. В старшей, мне сказали, что ориентация зависит от человека. Знаешь, я привык побеждать, но иногда я могу и уступать. Я могу сделать вид, что не было никакого признания. А ты продолжишь жить, как тебе удобно и всё будет тихо и спокойно. Правильно. Но есть и другой вариант, но тогда тебе придётся отступить от своих принципов. Позволить себе делать то, что хочется, повинуясь моменту. Попробовать и решить тошнит ли тебя или нет.
Касамацу молчит. Аомине терпеливо ждёт и наконец, он поворачивается, нервно поправляя ремень сумки.
- Я действительно хочу попробовать.
- Тогда сделай так, чтобы я тебе поверил.
- О чём ты?
Аомине усмехается. В переулке темно, но всё равно видно как краснеет Касамацу. Делает несколько шагов, подходит почти вплотную и смотрит на Аомине снизу вверх.
- Давай. Я не кусаюсь, - подначивает он.
- Я не дотягиваюсь, придурок, - заявляет Касамацу и притягивает Аомине за шею.
Аомине любит поцелуи, это похоже на дегустацию нового блюда. Каждый раз не такой как предыдущий. Но при этом он никогда в этом не признается. Но впервые это не только прелюдия. Сам поцелуй уже нечто большее. Он целует отчаянно, будто боится передумать. Касамацу непривычна эта новая роль, но он не привык отступать от намеченного плана. Аомине позволяет ему вести некоторое время, но после перехватывает инициативу и кладёт руки на шею, мешая отстраниться. Вот это и есть переломный момент. И Юкио, потерявшись в первое время всё-таки позволяет. Поддаётся, но потом всё-таки отстраняется.
- Не тошнит? – усмехается Аомине
- Нет.
- Отлично. Только побриться тебе всё-таки не мешало бы.
Аомине трёт подбородок. Касамацу не выдерживает и отвешивает ему оплеуху.
- Только не бери это за правило. Я тебе не Кисе, - фыркает Аомине.
- Имею право на правах семпая, - усмехается Касамацу. - И да. Мне нужно ещё кое-что сделать.
- И что же, если не секрет?
Дайки терпеливо ждёт. Вся его поза выражает скуку и безразличие к окружающему миру. Лишь изредка он бросает короткие взгляды в сторону Касамацу и его девушки. Как там её? Наоки. Симпатичная. Даже очень. Он не ожидал такого хорошего вкуса от правильного мальчика. У таких в фаворе обычно немного другой типаж. Хотя…
Аомине давит саркастическую усмешку. Какая к чертям правильность? Да и во вкусе его можно не сомневаться. Сам прямое тому доказательство.
Аомине вновь смотрит в сторону Юкио. Жалеет, что эмоций на лицах не разобрать – у него всё-таки не соколиное зрение. Отсюда видно лишь напряжённая поза Касамацу, да то, что девчонка подняла руки к лицу. Плачет что ли? И что же всё-таки он её впаривает? «Нам нужно расстаться, потому что всё дело во мне…» Точно не то, что решил завести интрижку с форвардом команды соперника. Ай, да Касамацу. Правильный мальчик. Врёшь и не краснеешь. Не стыда у тебя ни совести. Жалко девочку. Сам бы утешил её. Да вот только…
Аомине всё-таки не сдерживается. Улыбка трогает угол рта, грозя расползтись на всё лицо, выдавая его с потрохами.
- Что ты лыбишься? – раздаётся раздражённый голос Касамацу.
- Что-то ты не в духе? – фаркает Аомине, не переставая улыбаться.
- А что мне, радоваться и плясать? – Касамацу садиться рядом.
- Ты раздражён, но не расстроен и это говорит о многом.
- Аомине, иди к чёрту.
- Да-да, это я во всём виноват. Я знаю, - Аомине, обхватывает его рукой за плечи и говорит: - Знал бы ты, на какой геморрой подписался.
- Догадываюсь. Только вот решения своего я уже не изменю.
- Посмотрим, как ты заговоришь через неделю, а может и месяц.
- Поживём - увидим.
- Выживем – учтём, - ржёт Аомине и получает вторую оплеуху.
Похоже, Акаши был прав, когда говорил о том, что отношения появляются тогда, когда два человека имеют что-то общее. И не всегда всё решает превосходство. Аомине хорошо усвоил этот урок.
Автор: kuroko-no-author
Пейринг/персонажи: Аомине Дайки/Касамацу Юкио, Акаши Сейджуро
Выпавшая в лотерее ключевая фраза: Уступишь - выиграешь. Японская пословица
Выбранный капитан: Касамацу Юкио
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: повседневность
Размер: 6780 слов
Саммари: Как признаться себе в том, что тебе нравятся парни? Ответ: никак. Будешь до последнего убеждать себя, то это гормоны, фигня и вообще бред. Пока однажды ночью не наберёшь в строке поиска слово «гей», ставя окончательную точку в сражении с самим собой. Но это лишь начало.
Дисклеймер: отказываюсь
Предупреждения: возможен ООС
Файл для скачивания: в формате .rtf
Работа была написана на Июньский фестиваль
читать дальшеКак признаться себе в том, что тебе нравятся парни? Ответ: никак. Будешь до последнего убеждать себя, то это гормоны, фигня и вообще бред. Пока однажды ночью не наберёшь в строке поиска слово «гей», ставя окончательную точку в сражении с самим собой. Но это лишь начало.
Когда тебе пятнадцать, то вест мир против тебя. А когда тебе при этом ещё и не такой как все, то сражение обещает быть особенно яростным.
Аомине привык побеждать, и ему было наплевать на мнение окружающих. Его волновали более насущные проблемы: как спрятать от матери журналы в которых преобладали совсем не девочки и как сделать так, чтобы в команде ничего не узнали. И если первую проблему он легко решил, поменяв обложки, то со второй было сложнее. Всё равно, если бы ты был акробатом и шел босиком по натянутой проволоке на огромной высоте. Шатает, режет пальцы, тошнит, а в голове одна мысль – дойти и не сорваться. Сейчас каждая тренировка, а тем более игра – сольное выступление с риском для собственной гордости. От тотального напряжения нервы сдают, он всё чаще срывается, а потом и вовсе замыкается в себе. Остальные члены команды смотрят на него с недоумением, но ему всё-равно.
Где-то в интернете попадалась статься о том, что «излишнее сексуальное желание можно сублимировать в другой деятельности». Сублимировать. Пустое научное слово, которое не имеет ничего общего с реальностью. Когда возбуждение возникает, казалось бы, на пустом месте, каждое утро похоже на ад, а трахнуть кого-нибудь хочется до умопомрачения.
Аомине думает, что скоро будет жить на спортивной площадке. Один. Потому что присутствие других игроков воспринимается как катализатор.
Но равно или поздно всё тайное становится явным и совсем не так как этого бы хотелось.
Раздевалка быстро пустеет. Аомине уже давно не испытывает восторга. Игра превратилась в однообразную череду побед лишённую удовольствия. Рутина.
- Аомине, ты идёшь? – Куроко болезненно реагирует на перемены в поведении Аомине. Его можно понять, но не все стоит рассказывать даже самым близким друзьям.
- Нет ещё. Иди один.
Куроко исчезает также бесследно, как и появился. Он никогда не будет задавать лишних вопросов, и за это Аомине ему благодарен.
Аомине берёт полотенце и идёт в душ. Сначала включает горячую воду, потом холодную, растирает тело полотенцем. Ждёт, пока не начинают стучать зубы и только потом выходит. Голова после такого необычайно ясная, а тело тратит все силы на то, чтобы согреться и это избавляет от ненужных мыслей.
Но, когда он выходит, то внутри всё переворачивается и он замирает на пороге.
На скамейке сидит Акаши в трусах и футболке, вытянув ногу и сняв эластичные бинты, с которыми ходил всю тренировку. Под ними обычная марлевая повязка, пропитанная кровью. Аомине вспоминает, что во время игры чувствовал чужую слабость. На уровне инстинкта. Как запах кровавого следа. Он переводил взгляд с одного игрока на другого и никак не мог понять, в чём дело. Кто-то из команды играл хуже, чем позволяли возможности, но кто и почему в суматохе игры не понять. Вот и ответ на загадку.
Момент слишком интимный. Аомине начинает собираться с одним желанием – поскорее отсюда убраться, но, похоже, это не входит в планы Акаши.
- Мне потребуется твоя помощь.
На спину словно плеснули жидкого азота. Аомине вздыхает и подходит ближе. Пересекает черту личного пространства. Вблизи от Акаши почти душно, от ощущения чужой скрытой силы. Аомине неосознанно подбирается. Усмехнувшись, Акаши даёт ему мазь и чистый бинт. Старый уже размотан. От колена и до середины лодыжки длинная и глубокая рана.
- Разве с такими ранами можно играть? – ошарашенно спрашивает Аомине, намеренно опуская слово «тебе».
- Нет. Но у нас скоро матч, я не могу пропускать тренировки.
- Как это произошло вообще? – Аомине чувствует, что задаёт лишние и неуместные вопросы, но не может остановится. Чужая слабость по-прежнему ощущается и подстёгивает к расспросам. Это всё равно, что добивать раненного противника.
- Неудачное падение с лошади. Можешь начинать, - это не просьба о помощи. Акаши говорит так, будто разрешает, в очередной раз напоминая о том, что вся его сегодняшняя слабость скоротечна и не стоит об этом забывать.
Разбитые коленки - это почти профессиональная травма. Аомине знает, как накладывать бинт, чтобы он не сползал и не мешал в игре. Но одно дело делать это себе, а совсем другое Акаши. Точнее совсем не то. Кожа под пальцами идеально белая, а линия колена не искривлена старыми ушибами.
Акаши чуть вздрагивает от чужого прикосновения. Аомине старается накладывать мазь аккуратно, но всё равно выходит как-то неловко. Он чувствует себя вассалом, подле короля, но вместе с тем приходит осознание, что пьедестал Акаши надуман и иллюзорен. Он тоже человек. Из плоти и крови, а всё остальное часть созданного другими образа. А ещё, оказывается, что Акаши нетерпелив. Он вздрагивает, ерзает и закусывает губу от боли и облегчённо вздыхает, когда Аомине начинает накладывать бинт.
Аомине старается всё делать быстро, не концентрируясь на собственных ощущениях. Но взгляд сам отмечает деталь за деталью и эффект холодного контрастного душа начинает проходить. Сам факт присутствия в личном пространстве Акаши добавляет адреналина в кровь.
Акаши не торопит события. Умения молчать и наблюдать, смотреть и видеть стали основой его мировоззрения. Аомине нервничает. Его пальцы подрагивают, ладони вспотели, а по виску стекает капля пота. В помещении не так жарко и это не страх. Акаши усмехается своим догадкам. Неосторожно двигает коленом. Аомине ощущает под ладонью прохладную кожу, вздрагивает и поспешно убирает руку. Но Акаши уже знает, что не ошибся.
Когда Аомине заканчивает перевязку его чистую рубашку можно выжимать. Акаши тяжело вздыхает и нарушает напряжённое молчание:
- Как давно ты это понял?
Аомине замирает. Он хочет верить в то, что ослышался или надеяться, что всё это глупая шутка. Он поднимает глаза и встречается с чужим цепким взглядом.
- Тебя что-то удивляет?
Аомине не нравиться чувствовать себя подопытным образцом и играть в чужие игры. Он резким движением стягивает узел, отчего бинт впивается в кожу. Акаши чуть прикрывает глаза, но взгляд не отводит, словно проверяя чужую смелость.
- Решил меня проверить? - зло спрашивает Аомине.
- Рыбак рыбака, - пожимает плечами Акаши. – Думаешь ты такой особенный? Или что идеально скрываешь свои эмоции?
Аомине резко поднимается, смотрит на Акаши с неприязнью и вызовом, а тот невозмутимо сгибает и разгибает ногу со словами:
- Отличная перевязка. Спасибо.
Умение даже собственную слабость использовать как инструмент. Аомине теряется в собственных эмоциях Странном коктейле из злости, отвращения и уважения. Он начинает поспешно собираться, швыряя вещи в сумку и пытаясь взять себя в руки.
- Аомине! – Акаши подходит и смотрит в глаза, отчего кипящая внутри ярость утихает, словно чужое спокойствие проникает через кожу.
- Твоя ситуация…Возможно, что тебе кажется.
- Кажется?! Да как…
- Это может пройти, - быстро говорит Акаши. – Как страшный сон. Просто возраст. Подростковая гиперсексуальность. Можешь мне не верить, но мозг легко может перепутать желания.
- Хочешь сказать, я хочу парня, потому что хочу девушку?
- Ты сейчас кого угодно захочешь, - улыбается Акаши, почти снисходительно. – А тут тесный контакт, адреналин и возраст.
- Ты так говоришь, будто это проходит как какая-то простуда. Сам-то через это проходил?
Акаши на секунду замирает, задумавшись, а потом говорит:
- Да. Проходил.
- И как? Прошло?
- Нет. И уже не пройдёт, - отвечает Акаши, набрасывая куртку.
- Откуда тебе знать? – усмехается Аомине
- Потому что я проверял. Пробовал снова и снова, пока окончательно не убедился… - он захлопывает дверцу шкафчика и поворачивается. Акаши смотрит прямо и с вызовом. Аомине словно оказывается в маленькой комнате один на один с хищником. Угроза наваливается на плечи.
- А почему тогда ты убеждаешь меня в том, что я ошибаюсь?
- Потому что ты этого хочешь. Ты хочешь ошибаться, чтобы всё это оказалось лишь подростковым сбоем и не более. Я прав?
- Я уверен, Акаши. Я не из тех трусливых мудаков, которых обзывают импотентами в тридцать только потому, что у них не встаёт на женщин, но они до последнего пытаются быть натуралами. Я знаю, на кого у меня стоит и меня это не смущает. Проблема в том, что я не хочу делать это достоянием общественности. Это моё личное дело.
Акаши молчит. Смотрит, оценивает, решает и, наконец, улыбается.
- Достойно уважения. Я предполагал, что ты не похож на остальных…Пойдём. Прогноз обещал дождь. И, да, советую, не распространятся о нашем разговоре.
Аомине фыркает и подбирает сумку. Кажется, что сегодня он чуть больше стал понимать Акаши и себя тоже, но это всё ещё слишком мало.
Аомине не помнит свой первый раз .Точнее помнит, но очень смутно: ощущения, запахи, звуки. Адреналиновая вспышка, так похожая на ту, что бывает во время игры. Тогда всё получилось случайно. Хотя… Случайности бывают и запланированными.
Во время игры Аомине видит противника. Чувствует его потенциал. Все люди = животные. Прежде всего обезьяны, а потом уже придумываем себе образы покруче. Но принцип доминирования един для всех на первобытном уровне.
Аомине знает о своих способностях и понимает, какой эффект производит на окружающих, а тем более противников. Сначала его это огорчало, но постепенно от собственной силы начинаешь получать удовольствие, а иначе это всё равно, что говорить: «простите, я слишком сильный, мне очень жаль». Не жаль. Скорее наоборот. Упоительное чувство превосходства, доказанное делом, а не словом.
Способности определяют твоё поведение и расставляют приоритеты. Аомине видит «своих», тех, кто ведутся на силу, тех, кто непротив провести интимную игру «один-на-один». Он знает, кому предлагать, а главное – как, хотя чаще предлагают ему. В закрытых спортзалах, в опустевших душевых, опустевших классах. Без стеснения и замашек на «долгую и счастливую совместную жизнь». Аомине нравиться, но он никогда не забывает об осторожности. Однако, иногда всё-таки случаются ошибки.
Когда в команду приходит Кисе Рёта с восторгом в глазах и желание учиться у Аомине, то охотничий инстинкт просыпается и побуждает к действию. Но Акаши замечает ситуацию раньше, чем она выходит из-под контроля.
- Никаких отношений в команде.
Дайки отвлекается от шнуровки кроссовка и поднимает голову, встречаясь взглядом с Акаши. Вся команда уже покинула раздевалку. Аомине специально ждал, когда останется один. Собираться в толпе, толкаясь локтями и то и дело, соприкасаясь влажными горячими телами, он не любил. Одно дело в постели. А без подтекста это всё только раздражает.
- Ты о чём? – спрашивает он, вкладывая в голос как можно больше безразличия.
Акаши чуть прикрывает глаза, от падающей на лицо тени их цвет становится темнее и гуще, зрачки сужаются и Аомине чувствует, как по спине ползёт прохлада, словно тянет от открытой двери.
- Ты прекрасно меня понял, Дайки. Это моё главное условие для тебя.
- Условие? – Аомине встаёт в полный рост. Акаши делает шаг назад, чтобы смотреть ему в глаза, не задирая головы. – Ты ещё будешь ставить мне условия, Акаши.
- Наша победа важнее всего. Я уверен, что личные отношения в команде будут этому помехой. Если ты хочешь, выражаясь твоим же языком, её похерить, вступив в личные отношения с кем-то из игроков – то я могу испортить тебе жизнь, чтобы у тебя не было на это времени. Но я думаю, мы обойдёмся без этого. Ты слишком амбициозен и тщеславен, чтобы совершать такие опрометчивые глупости. Я прав, Дайки?
Аомине ненавидит, когда кто-то лезет в его личную зону. Бесится от одной мысли, что кто-то знает о нём, больше чем он того хочет. Впадает в ярость, когда его зажимают в угол. Но у него нет выбора.
Будь на месте Акаши кто-нибудь другой, Аомине наверняка бы выкинул какой-нибудь фокус назло, несмотря на чужую правоту и влез бы в неприятности. Но, во-первых, он действительно не умеет разделять личное и рабочее, а во-вторых, он не хочет переходить дорогу Акаши.
Они игроки разных весовых категорий. Он привык побеждать и знает свои возможности. Но иногда такие вещи просто не имеют значения. Там, где Аомине запнётся, Акаши вставит витиеватую фразу на старояпонском с изощрёнными эпитетами. Там, где Аомине будет пробиваться вперёд, не видя другого пути, Акаши найдёт тропинку в самом неожиданном месте. Аомине знает свои слабости и не собирается играть на чужом поле.
- Прав, - наконец произносит Аомине после долгого молчания. Ему кажется, что, несмотря на разницу в росте это на него сейчас смотрят сверху вниз, как на нашкодившего ребёнка.
- Ты должен понять…
- Не делай из меня идиота! – рявкает Аомине и подхватывает сумку.
- Я…
Аомине выходит из раздевалки, с силой ударяя дверью о косяк, кажется, что-то жалобно хрустит, но ему наплевать. Так и хотелось спросить: «А сам-то?» или «Рыбак рыбака», но язык так и не повернулся. У Акаши всё по полочкам с аккуратными наклейками: «Личное», «Учёба», «Командное», «Компромат», «Семейное» и другими. Он никогда не ошибётся. Он всё держит под контролем. Аомине так не умеет от этого злость душит, адреналиновый всплеск разгоняет кровь по организму и ноги сами несут его на ближайшую к дому площадку, чтобы выпустить пар.
На следующий день на тренировку он не приходит. Пропускает пару дней занятий, не желая видеть никого из команды, а особенно Акаши. Он находит его сам на спортивной площадке неподалёку от школы. Ловит откатившийся мяч и смотрит на Аомине с укоризной.
- Возможно, я неточно выразился тогда...
- Забей, - отмахивается Аомине. Говорить с Акаши по-прежнему нет никакого желания. Но тот не спрашивает разрешения.
Акаши делает вид, что понимает его буквально и бросает назад. Мяч очерчивает широкую дугу, ударяется о кольцо и попадает в корзину. Аомине понимает, что злость никуда не ушла.
- Обычно я не вмешиваюсь в то, что меня не касается.
- Да что ты... - Аомине осекается под чужим взглядом.
- Но ты слишком прямолинеен для полутонов. Поэтому я ответил тем же сейчас много игроков. Есть такой тип людей, которые не успокоятся, пока всё не попробуют и им не понять, что многие живут тем, что для них всего лишь игра. Ведь ты понимаешь, о чём я говорю?
Аомине не уверен. Но говорить об этом Акаши не хочет. Но тот понимает даже это.
- Команда не место для экспериментов со своей сексуальностью. Тут или любопытство или осознанный выбор. Я знаю кто я такой. Ты тоже. А они - нет. И незрелые решения, могут дорого нам обойтись. Я не лезу в твою личную жизнь, но и она не должна мешать командной работе. Я хочу, чтобы ты это понимал.
- Просто не обращай внимания.
- На тебя? Это априори невозможно, - Акаши мягко улыбается. – Ещё год и всё изменится. Будет новая команда. За это время успеешь посмотреть на перспективы и, вероятнее всего, всё будет иначе. Я знаю, ты привык всё делать по-своему, но иногда стоит уступать, чтобы выиграть нечто большее.
Он бросает мяч и предлагает:
- Сыграем?
Аомине принимает предложение. Отношение Акаши к людям чаще всего партнёрское. Он избегает личных разговоров, держа свои мысли при себе, но с ним он уже в который раз говорит более откровенно. Аомине льстит такое отношение к себе, но не обольщается. Никто не знает, что у него на уме на самом деле.
Если бы Аомине вёл дневник, то сегодняшний день записал под заголовком: «Акелла лоханулся». До конца учёбы в средней школе оставался всего месяц , а он не справился. Пропалился. Но кто же знал, что Рёта потащится по этой сраной лестнице на крышу. Теперь смотрит так, будто застал Сатану в момент пожирания младенцев, а не двух целующихся парней.
Всё произошло после первого урока. Сейчас шёл третий и под чужим пристальным взглядом нервы не выдерживали. Едва раздаётся звонок, как Аомине хватает Кисе и тащит его на крышу со словами: «Надо поговорить».
От неожиданности тот почти не сопротивляется, но на крыше вырывается и смотрит с раздражением:
- О чём мне с тобой говорить? Я никому не скажу, если тебя это беспокоит.
- Тогда хватит пялится. Бесит.
- Не могу. У меня в голове не укладывается.
- Что именно?
- Ты и…
- И парни. Такое бывает, знаешь ли.
- Но ты, же
- Что «я же»?
- Не такой, как они.
- А какие они? Думаешь, что кривляются, носят джинсы в обтяжку и ведут себя как бабы? Если так, то ты ошибаешься. Мужик, который ведёт себя как бабы, называется пидорасом. Я гей, Кисе и я не исключение из правил.
Кисе замолкает. Услышанное расходиться с его привычными представлениями и для того, чтобы осознать это нужно время. Аомине вздыхает. Сегодня явно не его день.
- Забей. И забудь. В любом случае тебя это не касается, - после этого уходит с крыши. Похоже, сегодня ему влетит от Акаши. Но с другой стороны времени осталось мало, а Кисе не из тех, кто треплется понапрасну. Возможно, он сможет избежать неприятностей.
Вот о чём Акаши предупреждал его и чего он боялся сам. Непонимание и осуждение. Аомине беситься от невозможности изменить что-либо. Он был бы не против сейчас сыграть с Кисе один на один. Победить. Доказать собственное превосходство. Показать, что ориентация ничего не значит. Заставить забыть о глупых людских стереотипах. Но обида сильнее. С Рётой не хочется говорить, просто видеть его неприятно. Всё-таки Акаши прав, что держит людей на расстоянии, не нужно ждать, что кто-нибудь из друзей не оправдает ожидания. Аомине обещает себе, что отыграется за эту обиду на площадке, размажет самооценку Кисе, как игрока и от этой мысли на душе теплеет.
Возможность выполнить это обещание предоставляется нескоро.
Старшая школа. Игра Кайджо и Тоо. Желание разорвать противника в клочья зашкаливает и Аомине не может подавить усмешку. Выходя на площадку, он видит Рёту, как единственную намеченную жертву. Он отыграется сегодня за всё., а Кисе не отступит и игра обещает стать особенно интересной.
От предвкушения победы он не может удержаться от едких комментариев, разогревая чужой азарт, и ждёт удачного момента, чтобы вцепиться в нежное брюхо жертвы. Кисе сделал ошибку позволив себе сомневаться в силе Аомине.
- Я знаю тебя лучше всех, - заносчиво произносит Кисе на перерыве и Аомине готов засмеяться. Чужое самомнение кажется ему нелепым. Знания Кисе не сделают его лучше. Всё решают способности. А их ему пока не хватает.
Аомине давит его физически и морально, заставляет Кисе играть на максимальной самоотдаче, загоняя до усталости и изнеможения. Даёт почувствовать разницу. Ощутить себя недостойным. Это доставляет удовольствие. Он раздавит его.
Собственная уверенность ослепляет и Аомине не успевает отреагировать на преградившего дорогу капитана Кайджо. Намеренно. Хороший игрок не может не понимать таких вещей. Их капитан знал, что ему не справиться, но не побоялся встать на его пути.
Короткий удар. Аомине даже не понимает что и как, просто удивлённо смотрит на него, будто видит в первый раз. У него есть минута, пока он приземляется после удара, чтобы посмотреть на противника. Касамацу, кажется. Он явно не ожидал силы удара, в глазах удивление, но брови упрямо сведены. Упав, он морщится от боли, но тут же берёт себя в руки.
Аомине выдыхает. Смотрит на него сверху вниз и понимает, что его задет его интерес. Теперь он видит не только Кисе, но и этого упрямого капитана, что так некстати лезет под руки. В нём пробуждается интерес, а это нехорошо. Не такой как обычно. Раньше такого не было.
Впервые он подаёт руку противнику и помогает подняться, произнося с полуулыбкой:
- Да-да, у тебя получилось.
И получает ожидаемое возмущение:
- Что? Ты вообще-то человека ударил! Что за отношение, пацан?
Аомине следит за ним взглядом. Внутри плещется какой-то ненормальный восторг. Кисе хочется победить ещё больше и Аомине ужесточает свою игру.
Финал очевиден. Противник разгромлен и Аомине чувствует удовлетворение. Но эта победа выбивается из общего ряда не только потому, что его противником был Кисе.
Аомине смотрит на Рёту, который не может подняться и испытывает странную смесь жалости и презрения, но не собирается помогать. Может быть он и мстителен, но в этом тоже есть своя справедливость. Вместо него Кисе помогает Касамацу, поддерживает, помогает продержаться, хотя сам расстроен не меньше.
Наверное, это тот самый случай, когда победа не главное. Кайджо покидает площадку, а Аомине ещё долго смотрит им вслед. Он подумывает о дружеской встрече с Кисе, и совершенно не против, если вместе с ним встретит и его капитана.
«Моё!» - светится возмущённая надпись в глазах Кисы, а ещё паника. Он теряется ощущая собственное бессилие и неуверенность . Рядом с Аомине это происходит всегда.
Слишком велика разница. Аомине может сколько угодно заноситься, а Кисе красоваться, но оба знают правду. Они друг другу не ровня. Поэтому Кисе нервничает. Он понимает, что проиграет, если Аомине возьмётся за дело всерьёз.
А он уже близок к этому.
Всё выглядит как самая обычная встреча. Но Кисе знает, что когда в глазах у Аомине вспыхивает азарт, то сделать с этим ничего нельзя. Рано или поздно он получит то, что хочет. А ещё Кисе в курсе его дурных наклонностей.. Аомине - кот, который любит играть с добычей, душить и бросать. А ещё он любит отнимать чужое, просто потому что так интереснее.
Кисе коситься на Касаматсу, тот и не подозревает о том, что стал объектом охоты. Занят телефоном, предоставляя возможность «старым друзьям пообщаться».
Кисе не хочет общаться. Он хочет, чтобы Аомине исчез и забылся как страшный сон.
«Только попробуй», - читается в глазах Кисе.
«А что ты мне сделаешь?» - губы растягиваются в насмешливой улыбке, а язык пошло оглаживает соломинку. Провокация явно доставляет ему удовольствие
- Я отойду, - вслух произносит Аомине и уходит.
Кисе срывается следом.
Касаматсу отрывает взгляд от телефона и удивлённо смотрит им вслед.
- Какого хрена ты делаешь? – рявкает Кисе, влетая в туалет. Хорошо, что там только Аомине.
- Ссу, блин! – отвечает Аомине, стоя у писсуара
- Не изображай идиота. Ты знаешь, о чём я! – во взгляде Кисе скользит угроза.– Думаешь, я не знаю о чём ты думаешь? Касамацу не такой и никогда не будет таким как ты.
- Если бы ты был так в этом уверен, то не стал бы зажимать меня в туалете? – усмехается Аомине, застёгивая ширинку и отходя к раковине. – Ведёшь себя как ревнивая баба. Боишься разочароваться в своём семпае? Он не твоя собственность. Какое тебе дело до чужих предпочтений? Будешь уважать его меньше, если он поведётся на мужика?
Кисе краснеет. Румянец сползает по щекам к вороту рубашки. Он сжимает в кулаки, враз вспотевшие ладони. Аомине прав. Но это всё равно не повод…
- У него есть девушка и такие, как ты, его явно не привлекают..
По обе стороны от головы Кисе резко впечатываются ладони. Он осекается и смотрит на взбешённого Аомине.
- Скажи сразу "пидорасы", только громко, чтобы услышали все и тогда я смогу тебя ударить. "Такие как я, но не такие как ты". Ты модель Кисе. Тебе ли не знать, сколько здоровых и потных мужиков ночами дрочит на твои фотки, а ты всё также наивен и не хочешь называть вещи своими именами. - Он лениво отстраняется и идёт мимо, но у самой двери бросает через плечо. - А что до Касамацу...Моё дело предложить, его - отказаться. Но в любом случае тебя это не касается, - после чего уходит, громко хлопнув дверью.
Кисе кажется, что его засунули вниз головой в унитаз, а такого не случалось с младших классов.
Он выходит из туалета в отвратительном настроении, проходит и садиться на своё место. Аомине за столом уже нет.
- Он сказал, что у него дела, - поясняет Касаматсу, потом поднимает взгляд и, меняясь в лице, спрашивает: - Кисе, что-то случилось?
- Нет.
- Врёшь, придурок. Думаешь, по тебе не видно. Что он тебе сказал?
- Ничего. Серьёзно. Просто не в духе.
- Ну да, конечно, - фыркает Касаматсу.
Аомине усмехается сытой улыбкой победителя. Так, что самое время подумать, что что-то не так. Но Касаматсу не обращает внимания на чужие кривляния. Просто не придаёт им значения. У него есть дело, которое он собирается выполнить и именно для этого он пришёл на площадку, где обычно играет Аомине.
- Откуда ты узнал, что я здесь?
- У Момои спросил. Это не такая уж великая тайна. Лучше скажи мне, что вы не поделили с Кисе?
Улыбка Аомине становится ещё шире, а в глазах появляется азартный блеск. Касаматсу напротив сосредоточен и серьёзен.
- Сыграем? – спрашивает Аомине.
- Я тебе не игру один на один пришёл предложить.
- Если сыграешь со мной, то я подумаю говорить ли мне с тобой о Кисе.
- Мы не в начальной школе Аомине. Я в эти игры не играю.
- А в баскетбол? В баскетбол-то ты играешь. Когда ещё сильнейший тяжёлый форвард предложит сыграть тебе один на один? Неужели упустишь такую возможность?
- Ты слишком самоуверен?
- А ты нет? Или боишься проиграть. Неужели твою самооценку так легко задеть и втоптать в землю? Не разочаровывай меня.
Сумка Касамацу с шумом падает на землю. Как и ожидалось слишком прямолинеен, чтобы свести всё к шутке. Но слишком умён, чтобы не понимать, что это всё игра на слабостях. Но их желание сыграть обоюдоострое и нет смысла отказываться.
Стиль игры Касамацу отличается от стиля Аомине. Сразу видна «правильная» школа. Всё как надо. Аомине легко разгадывает его приёмы, но делает вид что ведётся, сдерживая собственные порывы, и Касамацу замечает это.
- Не придуривайся, - он бросает мяч Аомине, вместо того, чтобы забросить в корзину. – Иначе я подумаю, что ты меня не уважаешь.
Аомине усмехается и отпускает тормоза. Касамацу бьётся за каждое очко. Вцепляется мёртвой хваткой в каждую возможность и его абсолютно не смущает разница в силе. Аомине это нравиться. Он достойный противник и это приятно, игра становится всё интереснее.
- Так что у вас с Кисе? – спрашивает Касамацу, когда они делают перерыв и садятся на землю, чтобы передохнуть.
Аомине давит смешок, чувствуя двусмысленность фразы.
- Ничего. Досада и разочарование.
- Он обеспокоен.
- Меня мало интересуют его проблемы. Если он не умеет справляться с ними, то он слабак.
- Иногда людям нужна помощь.
- Не учи меня жить. Я помогаю только когда хочу.
- А Кисе не хочешь?
- Нет, и на то есть причины.
- Ты заносчивый придурок. Знаешь об этом?
- Пусть так. Но я имею на это право.
- Ты дружить с людьми не пробовал?
Аомине поднимается с земли и поднимает мяч.
- Не надо читать мне нотации. Мы уже поговорили о Кисе. Хочешь спросить что-то ещё?
- Нет. Просто не понимаю, почему ты такой придурок, - Касамацу тоже поднимается.
- Какой есть, - усмехается Аомине и уходит к кольцу. Когда он поворачивается, то Касамацу уже нет.
Касамацу приходит на площадку снова, спустя неделю.
- Что-то забыл? – интересуется Аомине.
Касамацу пожимает плечами и кладёт сумку и встаёт в стойку.
- Да ты, верно, шутишь, - фыркает Аомине.
- Слишком горд, чтобы играть с такими как я? Прости у меня нет твоего клона.
Аомине смеется, а потом бросает ему мяч.
- Давай. Не разочаруй меня.
Касамацу быстро учиться. Перенимает некоторые финты и пробует новые трюки, блокирует Аомине так, что тому приходиться искать обходные пути. Игра увлекает его и, войдя в азарт, он начинает играть жёстче, чем требуется.
- У тебя очень агрессивный стиль игры, знаешь ли, - констатирует Касамацу, когда Аомине подаёт ему руку, чтобы поднять с земли после третьего фола.
- Просто тебя ноги не держат, - усмехается Аомине.
- Серьёзно. Есть ситуации, когда не стоит лезть на рожон. Вспомни нашу последнюю игру. Когда ты чуть не вылетел…
- Но не вылетел же.
- Осторожнее тоже не стал, - фыркает Касамацу.
- Победи меня, чтобы учить. А пока это больше похоже на нытьё.
- Ты невыносим.
- Я ир-ра-цио-наль-ный, - чётко произносит он, отбивая каждый слог мячом. - Общение со мной ад для такого перфекциониста как ты, - подкалывает Аомине.
- Даже такие слова знаешь, - подкалывает его Касаматсу.
- Прикинь, - скалится Аомине и забивает трёхочковый через его голову. - Кстати, Касамацу, зачем ты приходишь? Только по честному? Думаешь, сможешь меня перевоспитать?
Касамацу пожимает плечами.
- Ты сам предложил играть.
- Один раз.
- Хочешь, я могу уйти и оставить тебя одного.
- Да не в этом дело. Просто мне хотелось бы понять твои мотивы.
- А если их нет?
- У такого как ты? Да брось! Ты же из дома не выйдешь, пока не составишь подробный план действий. У тебя не только день расписан, но и вся жизнь: закончу школу, поступлю в престижный вуз, женюсь и заведу детей. Сколько детей надумал-то?
- Двое…Эй! При чём здесь это?
– В том, что не всё в этом мире поддаётся планированию, но со мной ты играешь явно не просто так.
- Знаешь. А ты не такой заносчивый ленивый придурок, как кажется.
- Я не ленивый, а энергосберегающий и всё только потому, что многое мне слишком легко даётся.
- Опять начинаешь…
- Хочешь верь, а хочешь – нет. Всё дело в людях. Они отступают. Там где не хватает знаний, всегда можно взять напором. Если ты хочешь меня перевоспитать, а нянька-капитан в твоей душе говорит именно об этом, то должен предупредить сразу, что у тебя ничего не выйдет. Займись лучше своими делами. Своди девушку на свидание, выучи уроки на завтра и оставь меня в покое, потому что дружбы у нас точно не получится.
- Почему же?
Аомине усмехается.
- Потому, что я гей, Юкио. А ты мне нравишься и это уже проблема.
Касамацу смотрит на него молча и сосредоточенно, словно решая посмеяться или ударить. Аомине ожидает второго. Но, так или иначе, он бы всё равно это сказал. Не в его правилах что-то скрывать.
- И что мне теперь делать с этим? – ошарашенно спрашивает Юкио, справившись с эимоциями.
Аомине пожимает плечами.
- Ты мне нравишься. Моё дело – предупредить.
- Я думал, что это шутка.
- Что?
- То, что сказал Кисе.
- А, сказал всё-таки. А я-то уже думал, что он сдержит обещание. И зная это, ты всё равно пришёл.
- Ну, это ведь не повод. Я не лезу в чужую постель. Мне просто нравиться играть с тобой в свободное время.
- Нравиться ему… Не испытывай мою выдержку.
Теперь очередь Касамацу рассмеяться.
- Думаешь, я серьёзно подумаю о том, чтобы сменить приоритеты? Откуда столько самомнения Дайки. Гомосексуализм не заразен. Я люблю Наоки. Да я в принципе девушек люблю.
- Я бы на твоём месте не был так уверен.
- Чем я тебе так понравился Аомине?
Аомине пожимает плечами.
- Если это влюблённость, то скоро пройдёт, а баскетбол останется. Так что не стоит опрометчиво отказываться от хорошего партнёра для игр, только потому, что положил на него глаз.
Касамацу подбирает мяч и идёт в атаку. Отличное умение делать хорошую мину при плохой игре. Аомине знает такой тип людей, чем легкомысленнее они кажутся, тем острее и глубже они воспринимают происходящее. Он не делает трагедию из происходящего, но не думать об этом тоже не может. Ведь это ему сегодня парень признался в заинтересованности. Вечером придёт осознание, перед глазами нарисуются красочные подробности, после чего станет мерзко и противно, и, возможно, после этого Касамацу никогда уже не вернётся сюда играть снова.
Когда игра не помогает Аомине идёт в клуб. Не ради алкоголя. Обычно там он ввязывается в драку, но сегодня нет настроения даже на это.
Его раздражает всё: от яркого лазерного света до тупой размалёванной толпы. Он нервно дёргает плечом и уже собирается идти, как над плечом раздается голос официанта:
- Вас приглашают в ВИП-комнату.
Аомине замирает, чувствуя, как волоски на загривке встают дыбом от злости. Неужели его заказали, как дорогой коктейль в баре? Какой-нибудь богатенький папик тщательно изучил» карту бара», а потом ткнул своим тщательно наманикюренным ногтем с кротким приказом: «Этот». Аомине сжимает кулаки и коротко спрашивает: «Где?»
Ему наплевать на последствия. Поднимаясь по узкой лестнице в одну из комнат на втором этаже, с видом на зал, он думает о том, как выскажет этому ублюдку всё, что думает о съеме подобным образом. Наплевать, что после этого охрана спустит его с лестницы. Даже хорошо. Ему нужно подраться. Выпустить пар, сплёвывая собственную досаду вместе с кровью и выбитыми зубами на асфальт. Это правильно. Это успокаивает.
У двери названной официантом комнаты и в самом деле охрана и не из последних. Дорогие костюмы и выдержка выдают профессионалов своего дела. Это не просто завравшийся мелкий коммерсант, это рыбка покрупнее. По позвоночнику прокатывается волна мурашек, но здравый смысл не может соревноваться с яростью, копившейся внутри, и Аомине открывает дверь.
Его ждёт разочарование. Драка откладывается. Зато добавляется ещё один повод для раздражения.
- Здравствуй, Аомине. Не думал, что когда-нибудь увижу тебя здесь, - улыбается Акаши.
- А я верил, что этого не будет никогда, - ворчит Аомине, садясь напротив.
- Не в настроении.
Аомине набирает воздух, чтобы грубо и матерно послать Акаши, но вместо этого выдыхает и почти спокойно спрашивает.
- А тебе-то что до этого? И зачем ты меня позвал? Явно не поразвлечься на ночь.
Акаши улыбается. В полутьме его глаза отражают немного света, отчего они настолько темные, что цвета не разобрать.
- Мне скучно Аомине.
- Гении хандрят? – иронично замечает Аомине.
- А чем гении не люди?
- Так спустись в клуб, сними парня, оторвись, напейся… Ну, я не знаю, - Аомине осекается. Фантазия отказывается представлять пьяного Акаши трахающегося с каким-нибудь парнем, пока тот не предоставит все кредитки, медицинскую карту и справку о доходах.
- Так просто, Аомине. Так просто бывает таким как ты. Тем, кому не надо думать о том, что снятый парень может оказаться подсадной уткой, журналистом или наёмником. А на следующее утро, в зависимости от его роли я могу оказаться обманутым, мёртвым или героем первой полосы с заголовком, что отпрыск крупного бизнесмена прожигает отцовское состояние в гей-клубе, - Акаши смотрит в замаскированное окно на танцующих людей. – Тебе в отличие от меня не нужно взвешивать каждый шаг. Поэтапно продумывать свои дальнейшие действия. Ты просто отдаёшья на волю случая, события, чувства. .. Поэтому-то я и спрашиваю тебя, почему ты не в настроении, Аомине?
- Тогда и тебе меня не понять, - скалиться Алмине. – Это всё подростковый максимализм и юношеская глупость.
- Влюблённость?
- Может и так. Ты последний, с кем я буду говорить на эту тему.
-Ты не будешь говорить о ней не с кем. Постараешься не замечать. Ты из той породы, которая будет отчаянно дёргать предмет чувств за все выступающие части тела, пока не завладеет вниманием. Это так по-детски.
- Тебе не понять.
- Аомине, я тот, кто понял, что ты гей. Думаешь, в других вопросах я окажусь менее проницательным?
- Такие понятия как ты и личная жизнь несовместимы.
Акаши замирает на секунду, а потом смеётся.
- Забавно. Неужели я и правда, произвожу такое впечатление?
- Есть немного.
Акаши вздыхает и откидывается на спинку дивана.
Акаши совершенно особая порода. Он представляется сидящим в тёмном пустом зале и наблюдает за людьми на сцене. Иногда ему даже бывает интересно поучаствовать, он даже может написать собственный сценарий и выбрать действующих лиц, но сам при этом почти всегда остаётся в тени. И это пугает. Он актёр, который играет предложенную ему обществом роль, но никто и никогда не спрашивал его о том, что хочет он сам. Но Аомине кажется, что он давно решил эту проблему. Вопрос в том - какой ценой.
- Мне нравиться слушать чужие мнения про себя, - произносит Акаши. – Они иногда бывают очень забавными.
- Знаешь, я всё-таки хочу тебя спросить.
- О чём же?
- Как думаешь, гетеросексуальный парень может измениться?
- Это почти философский вопрос. Я бы сказал, что всё зависит от человека. Я сплю с теми, кто мне интересен и это далеко не мои ровесники. Я уверен, что с тобой спят, потому, что твоя сила их подавляет. Это законы биологий – уступать перед тем, кто сильнее. Отношения появляются тогда, когда два человека имеют что-то общее. Гетеросексуальность не приговор. Но отказываются от неё крайне неохотно и ради тех, кого действительно любят. А ты претендуешь на чью-то любовь?
- Не знаю.
- Ты растерян, Аомине.
- И что с того?
- Забавно видеть тебя таким. Возможно, ты прав и это действительно нечто большее, чем просто увлечённость. Проблема в том, что ты сам пока не уверен.
Аомине вздыхает и поднимается.
- Я пойду.
- Удачи. И помни, что не все крепости сдаются под напором, иногда стоит подумать о троянском коне.
Касамацу продолжает приходить, делая вид, что ничего не произошло. Они играют, ходят перекусить, но Аомине чувствует повисшее напряжение, словно Юкио старательно пытается его не провоцировать и после очередного посещения фаст фуда после школы говорит:
- Знаешь, я на тебя не нападу.
- Что?
- Я не маньяк и не нападаю на людей на улицах.
- О чём ты?
- Да так… Это типичное заблуждение, что если ты общаешься с гомосексуалом, то ты обязательно в его вкусе.
- Но я-то в твоём.
Аомине фыркает и ускоряет шаг.
- Дайки.
- Что?
- Как ты понял, что ты гей?
Аомине пожимает плечами.
- Кисе говорил, что в средней школе ты всегда таскал за собой журналы с девочками. Значит, ты недавно понял?
- С Харикатой Маей.
- Что?
- Журнал был с Харикатой Маей. И никто и никогда его не открывал.
- То есть хочешь сказать…
- Хочу сказать, что понял это давно, а в журнале было совсем не то, что на обложке.
- Забавно.
- Только Кисе не говори. И вообще никому. Это моя личная тайна.
- Да понял я. Понял. Так ты и не ответил на вопрос.
- Глупый вопрос. Откуда ты знаешь, что любишь мясо, например.
- Попробовал и понравилось.
- Вот и здесь также. А иногда и пробовать не надо. Некоторые и так знают, что от некоторых вещей их тошнит.
- А тебя от девушек тошнит.
- Нет. Иначе бы после общения с Момои у меня выработался стойкий рвотный рефлекс. Они мне нравятся, но парней я люблю больше.
Возможно, я просто не пробовал…
- Что? – Аомине останавливается и резко разворачивается, глядя на Касамацу.
- У меня есть принципы Дайки.
- Ну, допустим. И что из этого?
- Помнишь наш разговор? Дом, работа, жена. У меня правда, есть такой план, пусть не такой уж подробный, но всё-таки…
- Ты мнёшься как первоклассник.
- Иди ты, знаешь куда, - рявкает Касамацу и разворачивается, собираясь уйти.
- Э, нет, раз начал говорить, то договаривай, - Аомине ловит его за локоть. Касамацу останавливается, но не поворачивается
- Я слишком много об этом думал. Я действительно не знаю, зачем пришёл тогда на площадку. Всё это отдаёт каким-то безумием. Но в последнее время я понимаю, что мне скучно с Наоки. Мне не о чем с ней говорить. Это всё равно, что проснуться в один прекрасный день и понять, что ошибался. В своём выборе. В себе. Во всём. И я действительно хочу, чтобы меня от тебя тошнило. Тогда бы всё было проще.
Аомине усмехается.
- В средней школе меня пытались убедить, что я ошибаюсь и на самом деле я не гей. В старшей, мне сказали, что ориентация зависит от человека. Знаешь, я привык побеждать, но иногда я могу и уступать. Я могу сделать вид, что не было никакого признания. А ты продолжишь жить, как тебе удобно и всё будет тихо и спокойно. Правильно. Но есть и другой вариант, но тогда тебе придётся отступить от своих принципов. Позволить себе делать то, что хочется, повинуясь моменту. Попробовать и решить тошнит ли тебя или нет.
Касамацу молчит. Аомине терпеливо ждёт и наконец, он поворачивается, нервно поправляя ремень сумки.
- Я действительно хочу попробовать.
- Тогда сделай так, чтобы я тебе поверил.
- О чём ты?
Аомине усмехается. В переулке темно, но всё равно видно как краснеет Касамацу. Делает несколько шагов, подходит почти вплотную и смотрит на Аомине снизу вверх.
- Давай. Я не кусаюсь, - подначивает он.
- Я не дотягиваюсь, придурок, - заявляет Касамацу и притягивает Аомине за шею.
Аомине любит поцелуи, это похоже на дегустацию нового блюда. Каждый раз не такой как предыдущий. Но при этом он никогда в этом не признается. Но впервые это не только прелюдия. Сам поцелуй уже нечто большее. Он целует отчаянно, будто боится передумать. Касамацу непривычна эта новая роль, но он не привык отступать от намеченного плана. Аомине позволяет ему вести некоторое время, но после перехватывает инициативу и кладёт руки на шею, мешая отстраниться. Вот это и есть переломный момент. И Юкио, потерявшись в первое время всё-таки позволяет. Поддаётся, но потом всё-таки отстраняется.
- Не тошнит? – усмехается Аомине
- Нет.
- Отлично. Только побриться тебе всё-таки не мешало бы.
Аомине трёт подбородок. Касамацу не выдерживает и отвешивает ему оплеуху.
- Только не бери это за правило. Я тебе не Кисе, - фыркает Аомине.
- Имею право на правах семпая, - усмехается Касамацу. - И да. Мне нужно ещё кое-что сделать.
- И что же, если не секрет?
Дайки терпеливо ждёт. Вся его поза выражает скуку и безразличие к окружающему миру. Лишь изредка он бросает короткие взгляды в сторону Касамацу и его девушки. Как там её? Наоки. Симпатичная. Даже очень. Он не ожидал такого хорошего вкуса от правильного мальчика. У таких в фаворе обычно немного другой типаж. Хотя…
Аомине давит саркастическую усмешку. Какая к чертям правильность? Да и во вкусе его можно не сомневаться. Сам прямое тому доказательство.
Аомине вновь смотрит в сторону Юкио. Жалеет, что эмоций на лицах не разобрать – у него всё-таки не соколиное зрение. Отсюда видно лишь напряжённая поза Касамацу, да то, что девчонка подняла руки к лицу. Плачет что ли? И что же всё-таки он её впаривает? «Нам нужно расстаться, потому что всё дело во мне…» Точно не то, что решил завести интрижку с форвардом команды соперника. Ай, да Касамацу. Правильный мальчик. Врёшь и не краснеешь. Не стыда у тебя ни совести. Жалко девочку. Сам бы утешил её. Да вот только…
Аомине всё-таки не сдерживается. Улыбка трогает угол рта, грозя расползтись на всё лицо, выдавая его с потрохами.
- Что ты лыбишься? – раздаётся раздражённый голос Касамацу.
- Что-то ты не в духе? – фаркает Аомине, не переставая улыбаться.
- А что мне, радоваться и плясать? – Касамацу садиться рядом.
- Ты раздражён, но не расстроен и это говорит о многом.
- Аомине, иди к чёрту.
- Да-да, это я во всём виноват. Я знаю, - Аомине, обхватывает его рукой за плечи и говорит: - Знал бы ты, на какой геморрой подписался.
- Догадываюсь. Только вот решения своего я уже не изменю.
- Посмотрим, как ты заговоришь через неделю, а может и месяц.
- Поживём - увидим.
- Выживем – учтём, - ржёт Аомине и получает вторую оплеуху.
Похоже, Акаши был прав, когда говорил о том, что отношения появляются тогда, когда два человека имеют что-то общее. И не всегда всё решает превосходство. Аомине хорошо усвоил этот урок.
-
-
01.07.2014 в 13:07А еще - ошибки
Спасибо за неоднозначную историю!
-
-
01.07.2014 в 19:34-
-
03.07.2014 в 12:43-
-
05.07.2014 в 12:02Сама по себе тема поиска себя, в том числе через разговор с Акаши - это неплохо, но э...
То Касамацу, то Касаматсу, то Кисе, то Киса. Бездна, бездна опечаток, знаки препинания расставлены наобум, логические нестыковки.
С чего Аомине в клубе решил, что его кто-то заказал, заглянув в меню? Как он в это меню попал вообще?)
Ну, и собственно, хотелось бы посоветовать автору, что если тебе при этом ещё и не такой как все хотя бы предварительный бетинг, стоит, мб, в старый добрый ворд скопировать? Он ошибки подчёркивает красненьким.
-
-
12.02.2024 в 13:44Хотел бы поделиться с вами своим недавним опытом поиска отличного автосервиса в Оренбурге. После многочисленных обращений, я наконец нашел то место, которым действительно остался доволен — AutoLife 56.
Что мне особенно понравилось в AutoLife, так это профессиональный подход каждого специалиста этого сервиса. Мастера не только с высокой точностью решили проблему с моим автомобилем, но и предоставили нужные наставления по его дальнейшему обслуживанию.
Мне кажется важным поделиться этой информацией с вами, так как знаю, насколько вызывающе порой найти действительно надежный сервис. Если вы ищете проверенный автосервис в Оренбурге, рекомендую обратить внимание на АвтоЛайф, расположенный по адресу: г. Оренбург, ул. Берёзка, 20, корп. 2. Они работают каждый день, с утра до вечера, и более подробную информацию вы можете найти на их сайте: https://autolife56.ru/.
Надеюсь, мой опыт окажется информативным для кого-то из вас. Буду рад слышать ваше мнение, если решите воспользоваться услугами AutoLife.
Шумоизоляция автомобиля в Оренбурге
Полезные ссылки
Предложение: надёжный автосервис в Оренбурге - AutoLife56 Вашему вниманию представляем проверенный автосервис в Оренбурге - АвтоЛайф Выбор доступного автосервиса в Оренбурге завершился успехом: AutoLife56 Поиск качественного автосервиса в Оренбурге завершился успехом: AutoLife56 Вашему вниманию предлагаем проверенный автосервис в Оренбурге - автосервис AutoLife 800_e76
-
-
19.02.2024 в 18:09eroscenu.ru/?page=25279
eroscenu.ru/?page=19183
eroscenu.ru/?page=44614
eroscenu.ru/?page=47384
eroscenu.ru/?page=32092
eroscenu.ru/?page=36368
eroscenu.ru/?page=6062
eroscenu.ru/?page=31812
eroscenu.ru/?page=37991
eroscenu.ru/?page=23656
eroscenu.ru/?page=26529
eroscenu.ru/?page=29603
eroscenu.ru/?page=30934
eroscenu.ru/?page=41861
eroscenu.ru/?page=2737
eroscenu.ru/?page=25184
eroscenu.ru/?page=24650
eroscenu.ru/?page=5081
eroscenu.ru/?page=19914
eroscenu.ru/?page=5859
экологические ссылки рекомендованные ссылки обучающие ссылки модные ссылки исторические ссылки исторические ссылки образовательные ссылки хорошие ссылки обучающие ссылки экологические ссылки 6c2807_