Работа #3

[kuroko-no-fest]

Название: Зверь и пуля
Автор:  kuroko-no-author
Пейринг/персонажи: Мидорима Шинтаро, Хайзаки Шого
Выпавший персонаж в лотерее: Хайзаки Шого
Тип: джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма
Размер: 1500 слов.
Саммари: Гонец, что принес дурные вести, погибает сразу.
Дисклеймер: права принадлежат Фуджимаки Тадатоши.
Предупреждения: OOC, насилие.

Работа была написана на Июльский фестиваль

Хайзаки смотрит на него с презрением.

- С сегодняшнего дня ты больше не являешься членом баскетбольного клуба, - Мидорима старается говорить бесстрастно, но снисхождение все равно проскальзывает в его словах.
Хайзаки делает шаг к нему навстречу, указательным пальцем упирается Шинтаро в грудь и давит – как будто старается задавить таракана.

- Кем вы себя возомнили?

Но Мидорима не таракан и уж тем более не слабее Хайзаки.

- Ты должен освободить шкафчик в раздевалке к концу занятий, - Мидорима отталкивает его руку, оправляет ткань пиджака. Такое поведение бывшего товарища по команде не становится неожиданностью, но гадское чувство не отпускает Шинтаро.

Гонец, что принес дурные вести, погибает сразу.

Хайзаки сам виноват во всем, в этом никто не сомневается. Шого талантлив, но одно это не сделает из тебя достойного игрока. Дисциплина, внутренний порядок, уверенность, желание становится лучшим и, главное, самоотдача. Хайзаки пренебрег всем этим и поплатился сполна.

- Кто займет мое место? – Шого цыкает языком, кривит губы и словно выплевывает эти слова Шинтаро в лицо. – Кисе, да? Этот хиляк, что ни разу меня не обыграл?

- Это решит капитан.

- Вы еще не понимаете, от чего отказываетесь, - Мидорима смотрит на высокомерно поднятую голову Хайзаки, на его беспокойно подрагивающие руки и понимает, скольких усилий тому стоит сдержаться и не заорать посреди шумного коридора.

Такая гордость достойна уважения, но Мидориме она кажется фальшивой.

- На этом все. Не скажу, что было приятно с тобой работать, но ты выигрывал матчи и был иногда полезен. Не доставляй больше неприятностей тренеру и команде, - наверное, со стороны это звучало более чем грубо, но он не мог по-другому выразить и признательность, и недовольство.

- Да пошел ты, - Хайзаки фыркает, пинает воздух рядом с ногой Шинтаро и уходит, нахально толкнув его плечом. Это выглядело так нелепо и глупо, что проходящие мимо девушки со смехом проводили его удаляющуюся спину.
Так уходят побежденные - волоча ноги и опустив голову, пряча отчаянный и больной взгляд. Так никогда бы не хотел уходить Мидорима.


Шинтаро подходит к станции метро, смотрит на часы, проверяя, насколько опоздал к ужину, а потом замечает его.

Хайзаки был разбит. В дребезги.

Первое желание Шинтаро – пройти мимо, сделать вид, что Шого тут нет, что они незнакомы. Встречаться после того неприятного разговора для обоих было бы сложно: у одного чувство отвращения, у другого – неловкости. Но Хайзаки двинулся прямо в сторону Мидоримы, решительным шагом пересек пустую улицу и приблизился на расстояние удара.

Мидорима не смог среагировать быстро – кулак Хайзаки скользнул по скуле, задев дужку очков. Шинтаро не успевает удивиться, как тут же получает еще один – в челюсть. Пошатнувшись, он отступает на несколько шагов, но Шого не собирается останавливаться.

Мир пошатнулся, словно кто-то встряхнул стеклянный шарик – только вместо искусственного снега искры разлетелись в разные стороны. Мидорима моргнул, и они исчезли, оставив лишь острую боль.

Сосредоточенный взгляд и абсолютно трезвая голова – таким Хазаки был во время серьезных и опасных матчей. Таким он был сейчас, но в отличие от баскетбола, Мидориме нечем было ответить.

Третий удар оказался самым мощным – в живот. Шинтаро сгибается, очки падают на землю, под подошвой ботинок стеклышки раскалываются на несколько частей. Шинтаро не успевает восстановить дыхание, как его снова бьют – под колени. Мидорима падает, в ладони впиваются крохотные осколки стекла, и непереносимая боль начинает разливаться по телу.

Шого отходит на шаг, замахивается ногой – удар приходиться по ребрам. Мидорима заваливается на бок, пытаясь захватить ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Но Хайзаки не собирается ждать, пока он восстановит дыхание, и наносит еще один удар.
Шинтаро за секунду до того, как провалиться во тьму, видит перед собой лицо Шого. Холодная ярость его ударов не вязалась с той пропастью отчаяния, что была в его глазах. Абсолютная пустота и горе перемешались – Хайзаки был похож на зверя, безуспешно пытающегося уйти от охотников лес.

В зверя стреляют, и он падает в густой мох, истекая кровью, когтями вспахивая землю. Обагренная листва колышется на ветру.

Шого – умирающий зверь. Мидорима – бездушная пуля. Но контрольный выстрел не приносит никому успокоения.


Шинтаро приходит в себя, когда какая-то школьница тыкает в него тонкой веткой, проверяя жив ли он. Мидорима тяжело выдыхает, заставляя девочку испуганно вскрикнуть и отскочить.

- Братик, ты живой? – голос у нее писклявый, он режет Мидориме слух сильнее визга Кисе. – Мне позвать кого-нибудь на помощь? – ветка опять упирается Шинтаро в щеку. И тут боль дает о себе знать: он не чувствует своего тела, не может пошевелить ногами…

«Руки!»

Шинтаро кое-как перекатывается на спину и начинает кашлять. На языке ощущается вкус крови, а в глазах двоится.

«Что с руками?!»

Скрипя зубами, собрав оставшиеся силы, Шинтаро пытается поднять ладони к лицу. Правая вся в грязи, но крови нет. Левая выглядит слегка опухшей, наверное, потому что на нее он упал – Мидорима осторожно сжимает и разжимает пальцы.

«Все хорошо. Все в порядке. Я могу играть».

Девочка внезапно появляется перед лицом Мидоримы, заслоняя свет от уличного фонаря. Ее испуг уже прошел, теперь она с интересом разглядывает разбитую губу и начавший проявляться синяк.

- Мне позвать кого-нибудь? - девочка достает из кармана платок и начинает вытирать кровь с лица Мидоримы – она делает это грубовато, причиняя еще больше боли.

- Нет, спасибо, - Шинтаро не узнает свой голос. Он пытается сглотнуть, но получается с трудом.

- Ты прилег отдохнуть? – на вид, ученица средней школы, а думает, как младшеклассница. – Вставай, лежа на холодном асфальте, ты простудишься.

Мидорима пытается подняться, опираясь на руки, но безуспешно. Девочка смотрит на него с сомнением, а потом за лацканы пиджака тянет на себя. Мидорима пробует снова, и чуть не опрокидывает ее на себя. Когда он прислоняется к стене забора, боль волнами начинает накатывать на его сознание.

- Который час?
- Одиннадцать вечера.

- Черт, - оторваться от земли получается только с третьей попытки. Пульсирующая боль в животе заставила его согнуться, но, опираясь на забор, Мидорима устоял. Как он в таком состоянии будет добираться до дома? Вряд ли он сможет даже несколько шагов самостоятельно сделать.

- У тебя есть с собой телефон? - почему девочка до сих пор не сбежала, для Шинтаро загадка.

- В школу его запрещено носить, но кто будет следовать этим глупым правилам. Хотя Миюки-тян…

- Есть или нет? – хрип непроизвольно придает избитому Шинтаро устрашающий вид. Девочка дергается, протягивает телефон, а потом делает несколько шагов назад.

- Спасибо, - служба такси круглосуточная, и, если Хайзаки не забрал его деньги, расплатиться он сможет. Голос диспетчера с радостью сообщает, что машина будет через десять минут.

- Держи, - Шинтаро возвращает девочке телефон, и та тут же скрывается за поворотом, опасливо оборачиваясь через каждые шесть шагов.

Школьная сумка оказалась отброшена в кусты, тетради вывалились и разлетелись по траве. Кошелек нашелся не сразу, и, видимо, Хайзаки к нему не прикасался. Мидорима хочет вздохнуть облегченно, но живот тут же скручивает спазм.

- Черт, - от очков осталась только погнутая дужка, и практически ослепший Мидорима замечает подъехавшую машину только после сигнала гудка. Водитель смотрит на него насторожено, но протянутые купюры его успокаивают.

Откидываясь на спинку сидения, Мидорима вновь прокручивает перед собой сцену с Хайзаки. Зачем он все это устроил? Зачем специально поджидал после школы? Только чтобы избить? Если и направлять на кого свой гнев, то на тренера или на капитана. На секунду Мидорима вновь увидел перед собой бешенный взгляд Хайзаки, и тут же все понял.

Возвращаясь поздно вечером с утомительных тренировок домой, Шинтаро иногда поневоле задумывался, а стоят ли все эти усилия чего-то? Нужен ли ему баскетбол? Нужен ли он баскетбольному клубу?

В такие дни ему обычно плохо спалось – гложущая изнутри неуверенность в собственных силах и значимости не давала сомкнуть глаз. Он не всегда забивал трехочковые, и каждый промах, пропущенный мяч – все это всплывало в голове, словно доказательство его бесполезности.

Таким же бесполезным почувствовал себя Хайзаки после того, как его выгнали из команды?
Неужели он разуверился в своих силах, как иногда это бывает с Мидоримой?
Неужели он потерял смысл своей жизни?

Мидорима прикрывает глаза, представляя себе Хайзаки, выгребающего вещи из своего ящика в раздевалке. Он видел перед собой, как тяжело это было делать – доставать кроссовки, бинты, журналы, но оставлять баскетбольную форму, зная, что больше не сможешь к ней прикоснуться.

Если бы Мидорима оказался на его месте, разве не был бы он так же зол? Что стало бы с ним, если бы у него отняли баскетбол?

Мидорима в ужасе распахивает глаза. Без игры он практически никто: собственная обычность тут же начала резать глаза, как будто свет фонаря из тьмы попал сразу на лицо, ослепляя.

Без баскетбола Шинтаро разве что мог бы снова вернуться к музыке. Но и тут он лишь один из многих: не выдающийся, талантливый, но не гениальный.

К горлу подкатывает комок, и Мидорима не знает, из-за боли это или из-за отвращения к собственной слабости. Сглатывая, он проводит ладонью по лицу, словно убирая паучью сеть.

Шинтаро смотрит на свои руки – бинты все в грязи, и еще липкий пот со лба, маленькие капли крови похожи больше на чернила при таком освещении. Пока эти руки могут держать мяч, пока они забивают трехочковые, он будет жить. Без них он станет никем, посредственностью, серостью, частью массы. Без них он станет Хайзаки – останется на обочине мира.

Пока эти руки забивают мяч в корзину, Мидорима остается гением.

Он подносит ладони к лицу, а потом складывает в молитвенном жесте.

«Я ни за что не проиграю больше».

Зверя не воскресить, но пулю можно переплавить.