[kuroko-no-fest]

Название: Победитель
Автор:  kuroko-no-author
Пейринг/персонажи: Ооцубо Тайске/Окамура Кеничи, Ооцубо, Окамура, Йосен, Кагами, Алекс
Выпавшая в лотерее ключевая фраза: Победа зависит от противника. Непобедимость — только от самого себя. Сунь-Цзы
Выбранный капитан: Ооцубо Тайске, Окамура Кеничи
Тип: преслеш
Рейтинг: PG-13
Жанр: юмор, романс
Размер: мини, 2142 слова
Саммари: Окамура понравился Ооцубо. Окамуру никто не спрашивал
Дисклеймер: Ни на что не претендую
Предупреждения: крэк, Ооцубо настойчив, небольшое АУ от канона

Работа была написана на Июньский фестиваль

— Победа зависит от противника. Непобедимость — только от самого себя, — торжественно закончил Ооцубо и перевел взгляд на Кеничи. Кеничи огляделся — вдруг рядом все-таки был кто-то еще — и тяжко вздохнул. Никого не было, Ооцубо все еще разговаривал с ним.
Впрочем, не понятно, с какой целью: Кеничи не хотел быть непобедимым, он хотел девушку. Милую, нежную, добрую, такую, чтобы готовила ему бенто хотя бы раз в неделю, прятала лицо у него на плече в кино во время страшных сцен и вязала ему теплые пушистые шарфы. Не то чтобы последний пункт был особенно принципиальным, просто зима была уже не за горами, а Химуро, Фукуи, Лю Вей и даже кое-кто из второго состава получили по паре нарядных свертков от тайных воздыхательниц и теперь щеголяли в обновках — исключительно из вежливости, как они утверждали, но довольные рожи выдавали их с головой.
Даже Мурасакибара щеголял. Пусть в своей особенной манере, но, как перевел с его языка Химуро, он был доволен.
Впрочем, на желания Кеничи странному капитану Шуутоку было чуть более чем абсолютно плевать, и он продолжал выжидающе смотреть. Кеничи неуверенно кивнул — на всякий случай.
— Отлично! — Ооцубо удовлетворенно хлопнул Кеничи по плечу. Кеничи от его увесистого хлопка не покачнулся, и это воодушевило Ооцубо еще больше.
— Я думаю, мы поладим, — заявил он. — Ты меня понимаешь.
Кеничи не понимал не только его, но и себя — например, почему он стоит и битый час слушает излияния малознакомого капитана команды соперников о победах и поражения, о сильных и слабых. Им даже играть друг против друга предстоит нескоро — и кто знает, встретятся ли они на площадке на Зимнем кубке вообще. Вдруг завтра на них упадет метеорит.
Еще Кеничи не понимал, почему в свое время он не выбрал литературный клуб. Тогда девушки любили бы его за красивые глаза и поэтичную душу. Правда, он не был уверен, что душа у него именно поэтичная — да и что она вообще есть, — но тем не менее.
Еще он не понимал, что Ооцубо делает в Аките и почему за последние пару месяцев он встречает его здесь чаще, чем родную тетушку, живущую через два квартала от его дома.
Да, видимо, зима действительно совсем скоро — хандра стала подкрадываться все чаще.
— Нежарко тут у вас, — задумчиво произнес Ооцубо и поправил большой шерстяной шарф с узорными кисточками.
Это было последней каплей.
— Слушай, что тебе вообще нужно? Шел бы ты отсюда, — недружелюбно поинтересовался Кеничи.
— Я тут по делам. Надо же, какая случайность: каждый раз встречаемся! — ответил Ооцубо и спохватился: — Чуть не забыл! У меня совершенно случайно есть лишний билет на завтрашний концерт. Только лучшие девичьи группы! Обычно мы ходим с Мияджи, но ему что-то нездоровится. Не хочешь сходить?
Глядя на нездоровый блеск в глазах Ооцубо, Кеничи решил не рисковать.
— Там будет Мамирин! — добавил Ооцубо. — Если ты еще не состоишь в ее фан-клубе, то после концерта сразу же вступишь. Она прекрасна!
Кеничи представил себя в обтягивающей майке с фото Мамирин на груди, визжащим и беснующимся в зале, и ему стало совсем тоскливо.
— Знаешь, я бы на твоем месте побеспокоился о здоровье твоего друга. Слишком часто ему нездоровится. Завтра он пропустит концерт, на прошлой неделе он не смог пойти на суши-вечеринку, две недели назад — на открытие нового торгового центра, месяц назад…
— И я ему о том же говорю, — с готовностью кивнул Ооцубо. — Ну так что, пойдешь?
— Обойдусь, — пробормотал Кеничи и развернулся — пора было спасаться бегством: за поворотом замаячили Фукуи и Лю Вей.
— О! А не наш ли это капитан? Вон там, с верзилой из Шуутоку, — крикнул Фукуи.
— Где? Ничего не вижу, мешает какой-то огромный подбородок, — с готовностью откликнулся Лю Вей.
Спасаться бегством было поздно.
— Как… — голос предательски задрожал.
— Как вы разговариваете со своим капитаном? — внезапно рявкнул Ооцубо. — Если бы мы были в Шуутоку, вы бы уже бежали двадцатый круг вокруг парка.
— Как хорошо, что мы не в Шуутоку, — фыркнул Лю Вей.
Он тоже был в шарфе.
— А что у вас тут за дела, кстати? — вклинился Фукуи. — Капитан, мы чего-то не знаем?
— Что вы идиоты! — заорал Кеничи и бросился вон из парка.
— Подумай до вечера! — невозмутимо крикнул Ооцубо ему в спину.

Дома было хорошо. Тепло и светло, никто не приставал и не дразнил, откуда-то с кухни пахло жареной рыбой. Кеничи повыше натянул пижамные штаны и включил телевизор. Жизнь, казалось, налаживалась.
Пока не зазвонил телефон — незнакомый номер.
— Это Ооцубо Тайске. Ну что, ты подумал насчет завтра?
Кеничи почувствовал, как у него против воли начал дергаться глаз.
— Откуда у тебя мой номер?!
— А, совершенно случайно узнал. — Кеничи готов был поклясться, что в этот момент Ооцубо пожал плечами — мол, мелочь какая. — Спросил у Мидоримы, тот спросил у Мурасакибары, тот спросил у Фукуи, а тот дал твой номер.
— Ты сталкер, ты это знаешь? Что тебе от меня надо?
— Хотел узнать, пойдешь ли…
— Нет! — заорал Кеничи и швырнул телефон в стену. На кухне на мгновение воцарилась тишина — видимо, мама настороженно прислушивалась.
Кеничи ошибся, как всегда. Жизнь катилась под откос.
«Я слышал, в Аките самый вкусный рамен. Посоветуй ресторан?»
«Не хочешь сходить на университетскую выставку моделирования? Фукуи сказал, ты интересуешься моделями планеров.»
«Я заблудился. Не мог бы ты мне помочь?»
«Как насчет поиграть один на один? Я пробью твою несокрушимую защиту!»
Похоже, проще было согласиться, чем объяснить, почему нет.

Защиту Ооцубо все-таки пробил — шесть раз из десяти.
— Неплохо, а? — усмехнулся он, приваливаясь на соседнюю скамью. — Мы вас сделаем на Зимнем кубке.
— Это мы еще посмотрим, — Кеничи азартно кинул в него полотенцем. Похоже, Ооцубо оказался не таким уж плохим парнем — во всяком случае игра с ним была сплошным удовольствием. Таких блоков он еще не встречал. Кеничи даже не прочь был повторить — и отыграться, естественно.
— Можешь звать меня Тайске, — сказал Ооцубо и протянул ему руку. — Я видел несколько ваших игр, и сразу понял, что ты интересный человек и достойный противник. Спасибо за игру. Как насчет повторить?
— Договорились, Тайске, — ответил Кеничи и пожал его ладонь.
Зря.
На третий раз на выходе из спортзала Тайске взял его за руку.
Кеничи почувствовал подвох не сразу — где-то секунд через пять. До этого он просто стоял с вытаращенными глазами и открывал рот.
— Я еще не настолько отчаялся! — заорал он, вырывая руку. — И вообще я не такой!
— И я не такой, — тут же кивнул Ооцубо. И уточнил: — Какой именно?
— Такой! — страшным голосом повторил Кеничи. Перед глазами уже стояли похабно ржущие Лю Вей и Фукуи, сочувственный Химуро и Мурасакибара, которому плевать. Вот с кем надо было общаться.
— Я по девушкам, понял, по девушкам! Чтобы была милая и добрая, чтобы ее защищать, чтобы она готовила мне бенто хотя бы раз в неделю… А, чтоб тебя!
Наверное, стоило дать Тайске по морде, прежде чем вылететь из спортзала, хлопнув дверью, но Кеничи подумал об этом уже оказавшись за территорией школы. Не возвращаться ведь.
Дома Кеничи решительно подошел к зеркалу и стал разглядывать свое отражение. Что это вообще было? Тайске просто усыпил его бдительность? Кеничи всегда считал, что обладает редкой и специфической истинно мужской красотой, которую не каждый способен разглядеть и оценить. Похоже, ценитель наконец нашелся, и почему-то от этого волосы вставали дыбом даже на ногах.
Что вообще его привлекло в Кеничи?
Ответа так и не нашлось, и Кеничи пришлось смириться. Не у Фукуи с Лю Веем же спрашивать, честное слово.

Оставалась последняя надежда — до Тайске наконец дошло, и он отстанет. Об этом намекал и телефон, молчавший весь вечер и весь следующий день. Кеничи практически достиг блаженства.
— Я смотрю, ты сегодня в ударе, — одобрительно усмехнулась Араки-сан на утренней тренировке и качнула синаем. Тот тоже выглядел ободряюще.
— Хороший день! — отчеканил Кеничи и особенно удачно обошел блок Химуро. Наверное, душа все-таки существует, и у Кеничи она в этот момент пела. А о том, что обходить такие блоки он научился с Тайске, знать никому не обязательно.
Лю Вей и Фукуи смотрели подозрительно, но на это можно было не обращать внимания.
— Перерыв! — хлопнув в ладоши, объявила Араки-сан. — Устала я на вас смотреть, оболтусы, отдыхаем десять минут. И, Мурасакибара, иди посмотри, кто там пришел.
Кеничи сел на скамью и потянулся за водой. Из-за дверей спортзала раздавались какие-то странные звуки, но его это мало касалось. Не Тайске же приехал по его душу.
Внезапно рядом с ним что-то громыхнуло, и Кеничи вздрогнул.
— Это тебе, — угрюмо сообщил взъерошенный детина со странными бровями и добавил: — Попросили передать.
Кеничи проследил за его взглядом и наткнулся на две огромных сумки, в каждую из которых поместилась бы половина команды Йосен.
— Что это? — осторожно уточнил Кеничи.
— А я откуда знаю? Знаю только, что еле довез, — пожал плечами парень и ловко увернулся от объятий шикарной блондинки, возникшей неизвестно откуда у него за спиной. Вот идиот.
— Тайга, ты просто чудо, — проворковала она и повисла у него на плече. — Только смущается и не хочет дать себя поцеловать, вздорный мальчишка.
Кеничи почувствовал, что вот-вот зарыдает от зависти, и уткнулся в сумки. В боковом кармане одной из них обнаружилась записка.
«В девчачьих бенто нечего есть. Это настоящая мужская еда, и ее хватит на месяц ежедневных обедов, а не на раз в неделю».
Кеничи закрыл глаза и начал тихо сползать по стене.
— Зачем ты привез мне это? — слабым голосом спросил он.
— То есть я еще и виноват? — вскинулся Тайга. — Я вообще не хотел сюда тащиться! Ей, — он ткнул пальцем в блондинку, — приспичило приехать в Токио, а оттуда — в Акиту, к «Милому Тацуе», а я должен был помочь ей добраться! И уж я не знаю, как об этом узнал этот громила из Шуутоку…
— Лучше не знать, — грустно согласился Кеничи.

С каждым шагом к дому сумки становились все тяжелее, а намерение Кеничи с наслаждением спустить их содержимое в мусорный бак — все тверже.
Как обычно, он оказался слишком слабым духом, а бенто — слишком вкусным.
Но позвонил Тайске Кеничи только из вежливости — нужно же было поблагодарить.
— Не стоит благодарности, — уверил его Тайске, — я был виноват. А еще я умею печь шоколадный бисквит. Любишь шоколадный бисквит?
Шоколадный бисквит Кеничи любил, и, наверное, это было единственное разумное объяснение, почему он не положил трубку, а записал рецепт, согласился принять архив с фотографиями Мамирин и прислал в ответ альбом своей любимой группы, посоветовал лучший в Аките магазин спортивного питания и даже поделился своими утренними успехами на тренировке.
— Я знаю еще пару приемов, тебе понравится, — сказал Ооцубо. — Утрешь нос своим нахальным парням. Могу показать, — он помолчал, — если хочешь.
Кеничи всегда считал, что людям надо давать второй шанс — если только они не были окончательно отмороженными придурками. Конечно, для себя он давно решил, что Тайске именно такой, но бенто, видимо, было действительно слишком вкусным.
Да и без ежедневных свежих фотографий с Мамирин он как-то заскучал.
— Давай попробуем, — согласился Кеничи. — Только без рук.
— Понял, — хохотнул Ооцубо.

На следующий день на тренировке Кеничи обошел целых два сложных блока, да и вообще все удавалось как-то на удивление легко и просто.
— Ты меня прямо поражаешь, — задумчиво сказала Араки-сан и на этот раз даже отложила синай. — Что за скрытый потенциал? Девушку, что ли, завел?
— С ума сойти! — восхитился Фукуи. — И что, вчерашний сухой паек на роту солдат был от нее? Вот она, сила любви. Человек вообще может столько съесть?
— А это не все для капитана. — отозвался Лю Вей. — Половина для него, а половина — для его подбородка. Если не две трети.
Кеничи только безмятежно ухмыльнулся, когда они схлопотали синаем по шее и активно пошли в нападение.
Тайске тоже оценил.
Похоже, приступ его странной болезни мозга прошел, и из сталкера он снова превратился в нормального человека. Ну или Кеничи втянулся.
— Значит, в субботу в десять, — уточнил Тайске. — Я еще позвоню завтра, у нас с утра дружественный матч с Академией Ямака. Я слышал, у вас был матч с ними, и их бритый разыгрывающий вел нечестную игру.
— Обязательно, — осклабился Кеничи. — Расскажешь, как вы их сделали.
На следующий день Тайске не позвонил. И еще через день — тоже.
Кеничи было не так уж и интересно, поэтому он позвонил сам всего восемь раз. Номер был недоступен.
Почему заснуть получилось только под утро, Кеничи не знал. И почему в субботу в десять утра он все-таки приехал в спортзал, не знал тем более.

Тайске был уже там.
— Я боялся, что ты не приедешь, — виновато улыбнулся он. — Прости, случайно разбил телефон, а новый купить не успел — дела были.
Кеничи хмуро буравил его взглядом. Не надо было и спрашивать, какие у Тайске были дела — новый шарф, широкий и с косами, говорил сам за себя.
— Нравится? — внезапно спросил Тайске.
— Я таким не интересуюсь, — отрезал Кеничи и развернулся к выходу. Почему новый шарф Тайске его так оскорбил, он даже уже и не пытался понять. Все дело в нежнейшей английской шерсти, не иначе.
— Подожди, куда ты? — удивленно окликнул его Тайске. — Кстати, если хочешь, я могу и тебе связать. Какого цвета?
Кеничи замер, так и не сделав шаг.
— Это ты вяжешь? — переспросил он.
— Да, — с достоинством кивнул Тайске. — Один раз увлекся, получилось четыре метра. Еще умею перчатки, носки и шапки. Если постараться — то свитер. Так какого цвета?
— Синего, — пробормотал Кеничи.
— Отлично, — улыбнулся Тайске. — Расскажешь всем, какая у тебя любящая девушка.
— Слушай, — он помолчал. — Может, зайдем после игры в караоке?
Кеничи наконец опустил занесенную над очередной ступенькой ногу и внимательно посмотрел на Тайске. Потом на шарф. Потом снова на Тайске.
Похоже, ему было нечего терять. Хотя бы вязаный пушистый шарф из обязательного списка желаний у него будет.
— Ты упорный, — усмехнулся он. — Добился своего.
Тайске покрутил на пальце мяч и бросил его Кеничи.
— Непобедимость зависит только от тебя самого, я же говорил.