Работа #13

[kuroko-no-fest]

Название: Номер 57
Автор: kuroko-no-author
Пейринг|персонажи: Аомине Дайки/Кисе Рёта
Выпавший персонаж в лотерее: Кисе Рёта
Тип: слэш
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP
Размер: 1700 слов
Дисклеймер: отказываюсь

Работа была написана для Апрельского фестиваля

Аомине кулаком постучал в тонкую деревянную дверь с номером «57». Быстро, нетерпеливо. Пока он доехал до этой гостиницы, кровь от ссадин на костяшках пальцев едва запеклась, и кожу неприятно тянуло. За дверью недовольно и так знакомо заныли c просьбой не стучать громко.

— Аомине… ччи? — недоверчиво произнес Кисе, словно уже забыл, как произносить его имя.

Наверное, если бы он не прибавил своего дурацкого «ччи», Аомине ударил бы и его.

— Один? — спросил Аомине с порога и машинально заглянул поверх плеча в полупустую комнату.

____

Хайзаки тогда грохнулся на землю, корчась и шипя ругательства.

Для самого Аомине это было неожиданным: видимо, слишком разозлился и силы не рассчитал.

Содранные костяшки пальцев саднили, Аомине был на взводе, а узнать у Сацуки такую мелочь, как гостиница, где остановилась команда Кайджо, было раз плюнуть.

____

И сейчас Аомине собрался шагнуть в комнату — он не привык просить разрешений, — но Кисе не двинулся с места и сильнее сжал дверную ручку.

Аомине застыл и уставился на него.

Выражение лица, взгляд — всё уже было другим. Кисе ему не улыбался, только смотрел настороженно. Как на чужого. Сейчас он был не тем, кого можно было бы молча отодвинуть плечом и пройти без спросу. Только какого чёрта?

— Семпаи скоро вернутся, — холодно ответили ему. — Только ты зачем пришел?

Что-то тяжелым комом опустилось в животе. Аомине поджал губы.

Семпаям-то он улыбался. Аомине видел это еще с трибуны. Кисе был для всех такой же, как и всегда, кроме него. Конечно, он не ждал особого приёма, но до последнего думал, что вот он заявится — и все станет по-старому. Не придется ничего говорить, потому что выяснять отношения Аомине не умел. Зато игнорировать — отлично.

С лета они не перебросились даже парой смс. Кисе наверняка навыдумывал себе разной дури. О том, что стал для Аомине безразличен, и наверняка приплел туда Кагами и Тэцу. Аомине приглядывал за Кисе издалека, только этот болван ничего не понимал.

— Надо.

Он мельком глянул вниз. Нога Кисе уже была перевязана и он на нее почти не опирался. Кисе молча смотрел на него.

— Не беси меня и впусти.

— Но я тебя разочаровал и не стою твоего внимания, а?

Аомине сжал кулаки в карманах зимней куртки.

Когда он явился сам с немой повинной, пусть и толкаемый адреналином, Кисе начал его злить. Какого чёрта он ему не рад?

— Или заскучал? — вдруг едко улыбнулся Кисе.

Вот сукин сын.

Аомине не выдержал, потянулся, схватил Кисе за воротник футболки, с силой втолкнул в комнату, захлопнул дверь и прижал его к ней спиной. Кисе перехватил его запястья холодными ладонями.

— И что, если да?

Кисе небрежно хмыкнул.

Аомине как ледяной водой окатило.

Взгляд Кисе был точь-в-точь как тогда, в матче друг против друга. И если тогда это заводило, до такой степени, что после игры пришлось остервенело дрочить в душе, то сейчас уже бесило.

— Не мешай, завтра у меня важный матч. — Кисе отвел взгляд в сторону.

Конечно, важный. Боится, что не оправдает ожидания своего коротышки-капитана? Ходит за ним, как верный пёс.

— Не дури, а.

Аомине попытался поцеловать его, только успел мазнуть по сухим губам и получил неприятный пинок коленом в живот, Кисе с силой вывернулся, но Аомине прижал его вновь.

Кисе никогда ему не отказывал. Он всегда легко прощал, стоило погладить его по задней части шеи, провести пальцем за ухом, поцеловать в лоб.

Он собирался вернуть себе былое расположение. Возможно, даже силой. Кисе не может восхищаться еще кем-то, кроме него, Кисе не может так равнодушно на него смотреть. Не может.

— Ха-ха, — Кисе облокотился на лопатки, подался бедрами вперед и бесстыже, почти издевательски, потерся об Аомине, — так вот что тебя привело.

Конечно, стояк в широких штанах не заметен, но Аомине придвинулся слишком близко.

— Нет.

— Плохо врешь, — Кисе схватил и грубо сжал его через штаны, и Аомине обдало жаром. — Говори. — Он сжал сильнее.

— Мать твою, увидеть захотел! — рыкнул он.

— Придурок.

Целовался Кисе жестко, кусаясь, и Аомине не понимал, издевается он или соскучился. Щеки у Кисе вспыхнули, когда он оттянул резинку его спортивных штанов, сунул руку и провел ладонью между ног. Аомине нравилось, когда он краснел.

Кисе сдернул с него куртку и швырнул на пол. Нашарив вслепую, он с негромким щелчком запер дверь изнутри, и тут же схватился за край белого пуловера Аомине, стянул его через голову и отправил на пол к куртке, положил обе ладони ему на грудь и провел одним движением вниз к животу, надавил на пресс, больно потянул за волоски около пупка.

Аомине замычал, когда Кисе укусил его за язык, и распахнул глаза. Взгляд у Кисе был не томным, каким бывал в такие моменты, наоборот: требовательным и голодным. Аомине осклабился.

Кисе злился. Странно, но это заводило.

Они не трахались с лета, и теперь каждое прикосновение отдавалось по коже иголками.

Аомине шарил у Кисе под майкой по выступающим ребрам, по животу. Он ущипнул его за кожу над резинкой штанов, кончиком языка лизнул мочку уха, сережка клацнула по зубам, он с силой потянул за нее, и Кисе зашипел от боли.

Аомине оглянулся по сторонам: в номере было четыре кровати.

— Какая твоя? — Он мог потрахаться и стоя, но горизонтальное положение привлекало куда больше: дюже хорош был вид у Кисе с широко раздвинутыми ногами.

Кисе кивнул на ту, около которой была брошена большая спортивная сумка.

— А того бровастого коротышки-семпая?

— Эта, — тут же ответил он и указал на кровать напротив, видимо, не понимая, к чему был задан вопрос. — Что ты де…

Аомине буквально протащил прихрамывающего Кисе до той кровати, бросил на нее и сел верхом. На случай, если Кисе надумает вырваться.

И Кисе надумал. Оскалился и двинул кулаком прицельно в челюсть. Аомине не успел увернуться, всю половину лица мгновенно свело от боли, он отшатнулся и облизал губы: на языке остался солоноватый привкус крови. Он уже было замахнулся в ответ, но в последний момент опомнился: ведь завтра у этого идиота матч.

Держать Кисе за руки было сложно, по силе он едва уступал Аомине, и бил, не колеблясь. Аомине почувствовал, что в задницу ему стал упираться стоящий член, ухмыльнулся на один бок и ерзнул с силой, что с лица Кисе на миг сошла его победоносная улыбка и тот резко выдохнул сквозь зубы.

Стянуть с него штаны оказалось проблемой, Аомине получил еще один пинок и еще от одного увернулся. Он вынужденно схватил Кисе за травмированную ногу, и того тут же перекосило от боли.

Он придавил Кисе всем весом, терся о него как одурелый, пока тот не начал сдавленно стонать.

Аомине задрал его майку, провел ладонью от груди до живота и сполз ниже. В самом низу, на клине мышц, уходящих к паху, выступала вена. Аомине коснулся ее языком и провел по ней вниз.

Он знал, как заставить Кисе потерять голову, поэтому ладонями раздвинул ему колени в стороны и быстро, пока Кисе не вырвался, одним движением провел языком по члену вместе с яйцами снизу вверх. На головке он слизнул выступившую солоноватую смазку.

Некоторые вещи, перед которыми Кисе был слаб, не менялись. Аомине не любил отсасывать, но сегодня был готов пойти и на это. Сосал он грубо, но старательно. Настолько, что Кисе вцепился ему в волосы, стонал долго, протяжно, с придыханием, и приподнимал бедра, толкаясь в глотку. Он плюнул Кисе на промежность, слюна стекла по яйцам ниже, и он размазал ее между ягодиц.

Когда Аомине удалось войти до упора, Кисе впился ему в плечи короткими ногтями, запрокинул голову и сжал член внутри, не давая войти глубже.

Аомине раскачивался в нем короткими толчками, пока Кисе не расслабился и не начал хвататься за чужое покрывало над головой, комкая его в кулаках.

У Аомине мутнело в голове, когда он встречался с Кисе глазами. Инстинкты подсказывали, что сейчас от Кисе можно ждать чего угодно, и он это с лихвой оправдал, когда опёрся о здоровую ногу, подтянулся, резко толкнул Аомине в плечи, опрокидывая, и заставил из него выскользнуть, и теперь сам оказался сверху, сжимая Аомине за член.

Аомине часто дышал, глядя на Кисе исподлобья, не понимая, что тот задумал. Кисе показательно и смачно облизал два пальца и опустил руку Аомине между ног. Его выгнуло в пояснице от влажного прикосновения. Кисе одновременно начал дрочить ему, твердым горячим членом касаясь внутренней стороны бедра.

Кисе не дал ему и пошевелиться, навалился на раздвинутые колени, не позволив их свести, и продолжил его массировать у входа. Получалось у него охрененно. В первый раз, когда они переспали, Кисе был сверху, и Аомине остался доволен.

Аомине по лицу видел, что Кисе больно опираться на ногу, и как тот старается это не выдать. Зря Кисе это затеял, Аомине не отличался милосердием, когда был не в духе. Он знал, куда бить, чтобы у Кисе не получилось его остановить.

Кисе вскрикнул и опомниться не успел, как Аомине скрутил его, поставив на колени, прижимая стопой больную ногу, чтобы тот не дергался. Кисе шипел ругательства, часто дышал, длинные волосы на затылке прилипли к коже от пота. Аомине навалился на него, толкнулся снова, укусил за загривок. От запаха пота в носу пощипывало, Аомине ускорял темп и Кисе стонал ему в такт. Теперь он держал его сильно, что не вывернуться. Он чувствовал, как под ним напрягается тело, слышал стоны, и от этого он едва не терял под собой точку опоры.

Кисе начал дрочить себе сам, и Аомине положил свою ладонь поверх его и сжал.

Кисе насаживался на него, подаваясь бедрами назад, и Аомине решил, что хорошо, что он не видит его лица. Сейчас от взгляда Кисе он бы не почувствовал своего превосходства. Он вошел в раж, трахал так, что яйца со шлепками ударялись о задницу. Голос Кисе только подливал масла в огонь.

Черт, черт, черт.

Аомине кончал долго, вжимаясь в Кисе бедрами, с протяжным хриплыми стоном. Он сильнее сжал руку Кисе вместе с членом, задвигал резче, и Кисе вскоре забило крупной дрожью, а на пальцы потекла вязкая горячая струя. Он рухнул на Кисе, дыша приоткрытым ртом ему между лопаток. Перед глазами плыли пятна, в голове звенело от пустоты, не было сил выговорить и слова.

— Надо поменять покрывало, — слабо выговорил Кисе. Он оклемался первым, сполз как был, без штанов, и потянул испачканное одеяло с постели. — Семпай придушит.

Аомине сел, кое-как натянул на себя трусы, в которых теперь было неприятно влажно.

— Эй, я правда скучал.

Кисе глянул на него, Аомине показалось, с грустью. Злость и недовольство с него схлынули вместе с оргазмом и теперь ему было не по себе. Но не успел Кисе рта раскрыть, как в дверь забарабанили.

— Кисе, признавайся, ты там закрылся с подружкой и не сказал мне?

— Морияма-семпай!