Работа #11

[kuroko-no-fest]

Название: Перемены к лучшему
Автор: kuroko-no-author
Пейринг|персонажи: Кагами Тайга/Куроко Тецуя
Выпавший персонаж в лотерее: Куроко Тецуя
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс
Размер: 1437 слов
Саммари: Все меняется, и они должны измениться тоже
Дисклеймер: никакой выгоды не извлекаю
Предупреждения: UST, постканон

Работа была написана для Мартовского фестиваля

Все меняется. К худшему или к лучшему. Медленно, почти невидимо. Никто не замечает перемен, кроме Куроко. Он умеет быть внимательным, отступить в тень и оттуда следить, как разворачиваются события. Затаиться, выждать, наблюдать. Все меняется, и Куроко отлично понимает, что будет потом. Последний год старшей школы, последние месяцы в баскетбольном клубе. Победы, поражения, их игра одна на двоих — останутся позади. Впереди учеба, работа, планы. Нужно радоваться, но радости нет. Чем ближе выпуск, тем увереннее устраивается внутри давно забытая пустота. Будто смотришь, как берег родной земли уплывает дальше и дальше, а ты стоишь на палубе корабля и не можешь ничего поделать. Куроко знает, что скоро придет пора расстаться. Кагами останется в баскетболе, его пригласили в национальную сборную и он согласился. А Куроко не пригласили, и его ждет обычный университет.

Вроде бы так и должно быть. Кагами убеждает, что будет писать каждую свободную минуту, будет звонить и приезжать. Куроко даже не пытается притвориться, что верит. Писем и редких встреч слишком мало — они оба понимают.

До выпуска остается совсем немного, наконец наступает весна, начинается сезон ветров. Тревога разрастается все сильнее. Куроко ловит себя на том, что вечером подолгу не может попрощаться с Кагами. Что иногда говорит с ним и никак не может заткнуться, как будто боится не сказать что-нибудь важное. Кагами часто зовет его к себе, и Куроко засиживается у него до темноты, ищет повод остаться подольше.

Поводы заканчиваются, за окном зажигаются фонари, и между ним и Кагами повисают странные паузы.

В тишине оглушительно бьется сердце, и что-то вот-вот должно случиться, что-то простое, понятное, очевидное и долгожданное. И для него, и для Кагами — Куроко уверен.

Но ничего не случается.

Куроко ведет себя странно и знает об этом. Все вокруг, наверное, странности бросаются в глаза, и тут ничего не поделаешь. Кагами поступает еще чуднее. Особенно в последние дни, когда всюду просачивается солнце, поют птицы и зацветает сакура.

Его забота о Куроко становится почти одержимостью. Нет, конечно, Кагами всегда заботился о нем так, как умел. Как друг. Как свет. Но теперь это превращается в манию. Куроко отлично видит, но не может и не хочет ничего менять. Преувеличенная заботливость Кагами — отражение заторможенности и болтливости Куроко. Тень грядущих перестановок в их жизни. Множество повторяющих друг друга жестов, неловких, неуверенных. Слов, сказанных невпопад.

Куроко гладит Кагами по волосам, рассеянно, не зная сам, зачем, и когда ловит себя на этом, убирает руку. Кагами заставляет Куроко есть. Приглашает к себе, готовит и кормит. Следит, чтобы тот доедал все до кусочка. Куроко вдруг замирает, уставившись на руки Кагами, и приходит в себя, только когда тот неловко ведет плечами и хрипло зовет его по имени.

Кагами несет после школы его книги, как мальчишки в средней школе носят за девочками портфели.

Заталкивает к себе в сумку половину неподъемных учебников и волочет до самого дома. И Куроко не приходит в голову спросить, зачем это нужно. Нужно. Они идут рядом по улице. Солнце сверкает в стеклах, отражается от белых стен, белых тротуаров, от белых футболок и кроссовок. Синее небо ослепительно, трава чистая и зеленая. И хочется дышать и дышать ароматным весенним воздухом и идти долго-долго, пока не кончится земля под ногами.

У них не осталось времени медленно и постепенно подбираться к тому, что завязалось между ними с первой встречи, ну или со второй, не важно. И теперь они торопятся, обгоняя друг друга.

Но неизменно приходит пора прощаться. Забирать книжки и захлопывать перед Кагами дверь.

Подниматься из-за стола и благодарить за ужин, и извиняться что засиделся.

Прощание преследует их попятам и кажется неизбежным исходом всего.

Наверное из-за этого Куроко становится ужасно раздражительным. Его раздражают друзья, которые всегда рядом. Как будто специально крутятся и мешают им разговаривать. Раздражают звонки с урока, трезвонящие слишком рано. И короткие улицы, которые можно пройти так быстро. И короткий весенний день, который мог бы быть и длиннее.

А еще люди в метро.

Кагами не только носит за ним книги и кормит обедом, он еще и оберегает ото всех, когда они каждый день преодолевают десять остановок в один конец, а потом в другой. Можно было бы добраться наземным транспортом, но на метро ехать дольше, и идти потом тоже, так что они выбирают этот маршрут. Куроко невысокий и худой, и Кагами закрывает его собой, вжимает в двери спиной, нависает над ним. И каждый раз, чувствуя лопатками холодное стекло или гладкую стену, Куроко улыбается, глядя снизу вверх, а потом закрывает глаза. Кагами думает, что Куроко дремлет, ругается шепотом, когда на них напирают, прижимается, разводя коленом его бедра. Гладкий острый подбородок у губ Куроко, можно почувствовать жар кожи, запах туалетной воды и хлопка, ныряет в него с головой. Возбуждение с каждым разом становится все сильнее, Куроко даже иногда представляет, что Кагами обо всем догадывается и специально так стискивает его, придерживая за талию. Куроко каждый раз борется с желанием прижаться в ответ и каждый раз выигрывает. И когда поездка подходит к концу, от яркого, горячего, мучительного желания остается только болезненный и муторный осадок и страх, что еще немного и этого всего больше не будет. Они потеряют шанс начать то, что должно было начаться гораздо раньше. А почему не началось — теперь невозможно объяснить. Потому что они думали, что у них полно времени, боялись, ждали чего-то. А времени, оказывается, никогда и ни на что не хватает. Теперь Куроко это знает точно.

Каждый раз все повторяется с ненормальной точностью. Каждый раз Куроко ждет с нетерпением, когда их внесет в вагон. Каждый раз, и сегодня, в предпоследний день перед итоговыми тестами, все происходит в обычном порядке, который ничто не сможет нарушить. И эта неизбежность приводит в отчаяние. Каждый раз Куроко собирается с духом, чтобы что-то изменить. Может быть, сегодня?

Они снова впихиваются в дальний угол вагона, Кагами швыряет сумки под ноги и притискивает Куроко к стене. Поезд трогается.

— Вот черт, — шипит он Куроко в ухо, когда кто-то толкает его локтем. Куроко зажмуривается. Расслабляется, позволяя возбуждению течь, разбегаться кругами по животу и бедрам. Иногда после давки белье влажное, и сегодня он боится, что может случиться неприятность, покусывает губы, когда чувствует колено Кагами между ног. Под веками красные точки, Куроко задерживает дыхание и вспоминает, что скоро их поездкам придет конец. Уже завтра. Все.

И тут Кагами прижимается губами к его волосам. Как будто случайно. Между лопаток проходит холодок, ягодицы поджимаются, Куроко открывает глаза, но на Кагами не смотрит, изучает рисунок на его футболке.

— Станция Тогоши.

Куроко раздражает, что станций осталось мало. Кагами касается губами его уха, и жар разливается по щеке. Говорить ничего не надо, Куроко подается вперед и прижимается к Кагами, наклоняется так, что голова теперь лежит на его плече.

Колени немеют, ноги словно по щиколотку в горячей воде, в голове жужжат пчелы. Горит лицо, и руки, и внутри тоже.

— Станция Готанда.

И почему вчера поезд ехал медленно, а сегодня несется быстро? Скоро выходить.

Куроко старается думать. Заставляет себя думать, что делать теперь, как поступить, что говорить. Но выходит у него плохо. Не получается, даже когда объявляют их станцию. И даже когда они выходят на улицу, в прохладный вечер, и ветер, тот самый, который всегда гудит в соснах, извлекает тонкие, невыносимо пронзительные звуки.

Кагами тащит книги Куроко, а Куроко идет за ним и думает о ветре. Говорят, ветер в соснах означает переменчивость всего. Все меняется. И сейчас Куроко не уверен — боится он этого или хочет. Он вообще ни в чем не уверен.

Кагами возвращает ему сумки, неловко смеется и краснеет. Говорит, что завтра Куроко пойдет провожать его, и Кагами приготовит карри. Куроко кивает. И снова кивает, и молча вваливается в прихожую, забыв сказать «пока». Сейчас, больше, чем когда бы то ни было, он мечтает стать невидимкой, чтобы проскользнуть незамеченным в свою спальню.

Куроко поднимается к себе, запирает дверь и чувствует в кармане вибрацию телефона. Пришло смс-сообщение. Каждый день Кагами пишет ему, что доехал до дома, но для этого еще рано.

Куроко берет телефон, не успевая испугаться, засомневаться, проводит большим пальцем по экрану. Сумка все еще висит на плече, и, сбросив ее на пол, он садится на кровать.

На экране написано: «Я тебя люблю». Сообщение от Кагами. Совершенно точно. Куроко проверяет еще раз.

Потом улыбается, вскрикивает радостно и слышит, как в коридоре за дверью замирают шаги.

Мысли о будущем как назло возвращаются именно теперь, когда не стоит думать вообще. Они вот-вот расстанутся, все изменится, и не будет больше никакого совместного баскетбола, вообще ничего общего, кроме расстояния. Куроко знает как никто другой, что расстояние — не испытание, а конец. Он представляет себе, что Кагами будет так далеко, и в горле становится сухо, трудно сглотнуть. Но все равно Куроко пишет в ответ: «И я».

Даже если потом все снова изменится, и ничего не выйдет. Все меняется каждую минуту, Куроко знает.