Работа #5

[kuroko-no-fest]

Название: Узы
Автор: kuroko-no-author
Пейринг|персонажи: Кагами/Химуро
Выпавший персонаж в лотерее: Мидорима
Тип: слэш
Рейтинг: PG
Жанр: романс
Размер: 1 951 слово
Саммари: когда-то все заканчивается
Дисклеймер: отказываюсь

Работа была написана для Мартовского фестиваля

Кагами заметил его сразу, как только поднялся по лестнице к своей квартире. Второй этаж, неприметная серая дверь и Химуро, от усталости присевший на корточки, с опущенной вниз головой. В руках у него лежала раскрытая книга; края страниц забавно тормошил легкий ветер. Химуро читал.
Когда Кагами шагнул вперед, тяжело и грузно, Химуро повернулся к нему лицом.
— Я тебя ждал, — сказал он, закрыв книгу.
Кагами промолчал, подошел и отпер дверь, кивком приглашая войти. На Химуро он старался не смотреть — боялся сорваться. Они, кажется, не виделись месяца четыре, если не больше.
Химуро поднялся на ноги, тонко и трогательно улыбнулся.
— Ты из университета пришел? — спросил он, заталкивая книгу в свой рюкзак. — И как там?
— Да херня, — лениво отозвался Кагами и все-таки посмотрел: скользнул взглядом по бледному лицу, остановился на родинке. Химуро тихо рассмеялся.
— Какой исчерпывающий ответ.
Он забросил рюкзак на плечо и вдруг прошел мимо, к лестнице, нарочно коснувшись плечом. От этого прикосновения Кагами дернулся, в голове как будто что-то взорвалось, и он разозлился, озверел.
— Куда это ты пошел? — рявкнул он. — Куда это, я спрашиваю, ты пошел?!
— Не хочешь прогуляться? Со мной.
— Нет.
— Ну ладно, — легко сдался Химуро. — Пошли в дом.
Смягчившись, Кагами пропустил его за порог.
На кухне они выпили крепкий черный чай, а потом сидели друг напротив друга и неторопливо разговаривали. Химуро щурил глаза, темные, глубокие, и постоянно зевал, посматривая в окно. Кагами наблюдал за ним, любуясь, и думал, какой же он красивый и взрослый, как будто уже не похожий на самого себя. В детстве, когда их чувства еще не казались такими запутанными, все было проще.
Химуро, расслабившись, лег на сгиб локтя и положил руку Кагами на ладонь.
— Я так устал, — сказал он на выдохе, закрывая глаза.
— Эй! Не смей тут спать!
— Не тряси брата, Тайга.
Да какой я тебе брат, едва не ответил Кагами, но все-таки сдержался и спросил:
— Точно спишь?
Химуро сонно кивнул.
— Сплю.
— Тогда вали на кровать.
— Ты жесток, — улыбнулся Химуро.
Он выпрямился, потер лицо; правая щека, на которой он лежал, слегка покраснела, а взгляд стал томным, немного плавающим. Еще у него чуть двигались губы, подрагивая, словно Химуро хотел рассмеяться или, может, что-нибудь сказать перед сном, мол, не скучай тут пока без меня, Тайга, я скоро вернусь.
Поднявшись, он ушел в комнату, бесшумно рухнул на кровать.
— А где Алекс? — пробормотал Химуро. Кагами, оставшийся на кухне, еле его расслышал.
— Уже недели две как в Америке.
— Это хорошо, — глухо рассмеялся Химуро. — Я так рад.
Кагами не ответил. Он заново заварил себе чай и, стоя с кружкой в руках, смотрел на небольшие электронные часы. В четыре у него была игра: обычный уличный баскетбол, просто размяться и показать свою силу, не более, но пропускать ее не хотелось. Не так важна была сама игра, сколько возможность уйти из дома, где на его кровати спал Химуро, уставший и измученный, близость которого Кагами ощущал тяжелым грузом, давящим на плечи.
Что я собирался делать после того, как он вернется, думал он и никак не мог вспомнить.
Так что оставшееся до выхода время Кагами не делал ничего.

— Ты опоздал, — сказал ему Мидорима, едва они встретились.
Кагами махнул рукой, хлопнул его по плечу.
— Я знал, что ты это скажешь, — оскалился он.
Они сидели на скамейке около баскетбольной площадки и ждали следующей игры с нетерпением, почти как на их первом совместном матче. Мидорима монотонно перебинтовывал свои пальцы и поправлял съезжающие с носа очки, а Кагами грелся на солнце, щуря глаза. Дневной свет все еще был ярким, насыщенным, и порой приходилось выставлять ладонь козырьком, чтобы что-нибудь увидеть.
Мидорима размял пальцы, сухо хрустнули суставы.
Кагами лениво покосился на него и удивленно приподнял брови, потом захохотал.
— Тоже нашел себе брата? — спросил он.
— Что? — не понял Мидорима.
— Я про кольцо. Вон оно у тебя на пальце.
— Это талисман, — коротко улыбнулся Мидорима. — На сегодняшний день.
— Снимай его, — заявил Кагами и пояснил: — Играть неудобно. Я это еще в детстве понял, когда со своим кольцом чуть ли не спал.
— Я знаю, — холодно сказал Мидорима, но кольцо, простой тонкий ободок, не снял.
В этот момент игра остановилась, поднялся шум и раздались выкрики, чей-то громогласный, сильный голос уже звал их с Мидоримой на площадку. Кагами поднялся на ноги, потянулся, разминая спину, и предвкушающее потер друг о друга ладони. Мидорима спокойно прошел мимо.
— Когда проиграешь, — крикнул ему Кагами, — то с тебя бургеры! И не два!
Мидорима оглянулся. Взгляд у него был острый и бешеный, хотя лицо по-прежнему ничего не выражало.
— Я выиграю, — резко бросил он.
Кагами растянул губы в улыбке.
— Купишь бургеры, даже если выиграешь, ладно. Я согласен.
— Пошел ты, — отмахнулся от него Мидорима.
Спустя минуты три они уже играли друг против друга, ловко, мастерски, и ярость слепила Кагами глаза. Победа была ему не важна, он хотел доказать, что сильнее Мидоримы, мощнее него; Мидорима хотел того же. Возможно, именно поэтому игры с ним, без этого слепого стремления к победе, были настолько живыми и настоящими, цепляющими за живое. Чужая сила будоражила, прошивала током напряженный позвоночник.
— Ты хоть деньги взял? — спросил Кагами, забив в кольцо.
— Я не собираюсь тебя кормить.
— Ага, я понял. Но учти, что я голодный.
Мидорима медленно улыбнулся.
— Сейчас посмотрим, что ты понял, — сказал он и перешел в нападение.
Время текло незаметно. Они играли до тех пор, пока не начало темнеть, а потом Кагами отвлекся, вспомнил про Химуро, спящего на его кровати; и этой заминки хватило для того, чтобы Мидорима бросил решающий мяч. Кагами скрипнул зубами.
— Я отвлекся, — заявил он, уходя с площадки.
— Это тебя не спасет, — удовлетворенно сказал Мидорима и снял очки, надавил пальцами на глаза.
— Ну и что ты хочешь?
— Уж точно не бургеры.
Кагами хохотнул.
Наклонившись, он достал небольшую бутылку воды и выпил ее за раз, жадно, захлебываясь. Прохлада разлилась в груди, стало не так душно и жарко, но все равно хотелось скорее домой, где можно принять контрастный душ и чем-нибудь перекусить, а еще убедиться, что Химуро никуда не ушел.
Что за ерунда полезла ему в голову.
— Действительно неудобно, — сказал Мидорима в пустоту, когда они уходили с площадки.
Он снял кольцо и покрутил его в пальцах, затем спрятал в карман рюкзака.
— Серебро? — вяло спросил Кагами. Идти в молчании ему не нравилось.
— Да нет. Здесь на углу есть магазин, триста иен за штуку.
— Дешевая у тебя удача, — улыбнулся Кагами.
Впрочем, его кольцо стоило центов тридцать пять, что ли. Кагами хорошо помнил, как Химуро бежал к простому неприметному ларьку, зажимая монетки в руках, чтобы потом вернуться и с пафосом провозгласить их названными братьями. Братья по крови, ну и чушь.
— Ладно, бывай, — торопливо сказал он, ускоряя шаг. — Мне нужно возвращаться.
Мидорима кивнул с каким-то облегчением и, почти сразу вытащив мобильный телефон, набрал чей-то номер.
К кому же ты так привязан, лениво подумал Кагами, почти бегом возвращаясь домой.

Дома он как можно тише, стараясь не шуметь, принял душ и переоделся в свежую одежду.
Химуро все еще спал.
Его тонкие бледные губы были приоткрыты, волосы разметались по подушке. Кагами посмотрел на него и, устало вздохнув, присел рядом на край узкой, неудобной кровати, аккуратно убрал со лба Химуро челку. Во сне его лицо казалось умиротворенным, даже счастливым, и Кагами, не выдержав, погладил его по волосам. Он трогал его шею и мягкую мочку уха, чуть влажные плечи под воротом светлой рубашки, невесомо и ласково, боясь разбудить. Но Химуро все равно шевельнулся и открыл глаза.
— Доброе утро, — хрипло сказал он и улыбнулся; сухие со сна губы кое-где треснули.
Кагами почувствовал себя неловко.
— Вечер, — поправил он. — Сейчас начало девятого.
— Какая разница.
— Ты ужинать будешь?
— Буду, — кивнул Химуро и, когда Кагами захотел встать, схватил его за запястье. — Стой.
Кагами навис над ним, опираясь на руки.
— Чего? — грубо спросил он.
Почему-то ему было трудно дышать и не хватало воздуха, а еще где-то внутри проснулась ослепительная, оглушающая злость и теперь свинцом наливалась в затылке. Кагами ничего не знал о том, что чувствовал к нему Химуро, он не разбирался в этом, не понимал, а вот Химуро, казалось, все знал и видел.
— Чего ты хочешь? — на выдохе повторил Кагами.
Химуро сощурился, скользнул ладонью по его руке, потом коснулся щеки.
— Где ты был? — спросил он.
— Ты что, просыпался?
— Да. Мне снилось, что я талантливее тебя и что ты больше не смотришь на меня свысока. Еще мы играли, один на один, и я каждый раз побеждал тебя, а ты злился и срывал с шеи кольцо, топтал его с ненавистью. Мне так нравилось на это смотреть.
— Что ты несешь? — рявкнул Кагами.
— Не знаю, — улыбнулся Химуро и потрогал пальцами его губы.
От этих прикосновений, опасливых, осторожных, как будто нарушалось строжайшее табу, Кагами вздрогнул.
Что происходит, подумал он, прикрывая на время глаза. Чего ты добиваешься, Тацуя?
Химуро молчал, продолжая улыбаться. Потом он сцепил руки у Кагами за шеей и мягко потянул на себя, чтобы ненавязчиво коснуться губами чужого раскрытого, влажного от слюны рта. Они не целовались, просто смотрели друг на друга вот так вблизи, а потом Кагами дернул его на себя, поднимая с кровати.
— Пойдем, — сказал он. — Я с утра нормально не ел.
Химуро рассмеялся.
— Так где же ты был? — снова спросил он, вставая на ноги.
— На площадке. Играл в баскетбол.
— Выиграл?
— Нет. Но я был сильнее.
— Конечно, — согласился Химуро.
Ужинали они в тишине.
Затем Кагами, чтобы отвлечься, включил телевизор, пощелкал по каналам. Кожей он чувствовал на себе взгляд Химуро, пристальный и сосредоточенный, прожигающий дыру. От такого внимания стало неуютно — и Кагами захотелось одернуть Химуро, сказать, что на братьев так не смотрят. Химуро бы засмеялся и ничего не сказал, взгляд бы тоже не отвел. Вместо этого он спокойно, даже отстраненно спросил:
— До каких пор это будет продолжаться?
Кагами повернулся, чтобы посмотреть на него. Смятая от сна рубашка была наполовину расстегнута, из-под ворота выглядывала темная цепочка; за столько лет она потемнела и теперь наверняка ощутимо пахла металлом. Химуро улыбнулся и чуть склонил вбок голову, из-за чего челка полностью скрыла левый глаз.
— Иди сюда, — попросил он.
— Зачем?
— Иди, ну.
Пожав плечами, Кагами, чуть наклонившись, подался вперед; край журнального столика сразу же неприятно надавил под ребра. Химуро протянул руку и провел ладонью ему по волосам, потрогал шею и мочку уха точно так же, как час назад трогал его, спящего, сам Кагами.
— Я не спал, — признался Химуро.
Кагами закрыл глаза и стал считать до десяти.
— Скажи, что ты ошибся.
— Да когда? — вышел из себя Кагами. — Когда я, твою мать, ошибся?!
— Четыре года назад, — ответил Химуро и убрал свою руку от чужого лица. — На зимнем кубке, помнишь? Когда сказал мне, что не хочешь, чтобы наши отношения менялись, и еще когда не смог отказаться от этих детских колец. Я это имел в виду.
— Как ты достал, — выплюнул Кагами. — Нихрена не понимаю, чего ты хочешь. Совсем.
Он дернулся, смял Химуро рубашку на груди и резко потянул на себя, чтобы поцеловать. К черту церемонии, к черту все эти игры и недосказанность: ему никогда не понять, что творится у Химуро в голове. Химуро же плотно сжал губы. Кагами касался их языком, злился от того, что на поцелуй Химуро не отвечает, и уже готов был силой открыть ему рот, как Химуро отпрянул и усмехнулся.
— Разве я не твой брат, Тайга? Мне кажется, это уже не те братские отношения, которые ты так хотел сохранить.
Кагами отпустил его и промолчал.
Химуро встал, зачем-то отряхнулся и начал собирать вещи. Спрятал в рюкзак мобильный телефон, потом проверил что-то в своем кошельке. Кагами не сразу сообразил, что он собрался уходить. Раньше Химуро всегда жил здесь, у него, с ним, когда приезжал из своей Америки.
— Я хочу, чтобы ты остался, — устало сказал он.
— А я не хочу здесь оставаться, Тайга, — перебил Химуро.
Его рассерженный, недовольный вид Кагами почему-то развеселил.
Ничего не понимаю, подумал он. Объясните уже кто-нибудь, что тут происходит.
— Выброси их, — потребовал Химуро и снял со своей шеи кольцо, положил перед Кагами на стол.
— Выбросить? — переспросил Кагами.
— Да. Терпеть их не могу. Ненавижу.
Кагами кивнул. В груди до боли распалялась ярость и еще странная, непонятная надежда.
— А потом позвони мне, — улыбнулся Химуро у самой двери, прежде чем уйти. — Только мне, а не своему брату.

Кагами выругался, но кольца все же выбросил. Ведь здесь, неподалеку от стадиона, на углу был еще магазинчик, где на удачу продавали кольца по триста иен за штуку.