Работа #4

[kuroko-no-fest]

Название: Держи глаза открытыми
Автор: kuroko-no-author
Пейринг|персонажи: Кагами Тайга/Хаяма Котаро
Выпавший персонаж в лотерее: Хаяма Котаро
Тип: преслеш
Рейтинг: PG-13
Жанр: романтика, флафф, повседневность, missing scene
Размер: мини, 1400 слов
Саммари: Жизнь слишком большая, чтобы зацикливаться на чем-то одном. Вместо того, чтобы киснуть, сожалея об одном пропущенном пасе, не лучше ли сосредоточиться на том, чтобы принять следующий?
Дисклеймер: вселенная и персонажи принадлежат Фуджимаки Тадатоши. Автор никакой коммерческой выгоды не имеет.

Работа была написана для Мартовского фестиваля

Кагами Тайга ждал матча против Ракудзана по многим причинам. Первой и главной, разумеется, был Акаши Сейджуро, капитан Поколения Чудес; вторую, без сомнения, олицетворял Киеши Теппей, играющий ва-банк — все или ничего; третьей стал Куроко Тецуя и его странное обещание, которое каким-то таинственным образом превратилось в двустороннюю договоренность между ними.
Однако, была еще одна причина — не слишком важная даже по меркам самого Тайги, однако, тщательно скрываемая им от всех. У причины были светло-рыжие волосы, темные глаза, придурковатый оскал с чуть длинноватым правым верхним клыком и седьмой игровой номер в основном составе старшей школы Ракудзан. Причину звали Хаяма Котаро.
Это было еще одно обещание-не обещание, больше смахивающее на клятву, в которой никто не нуждался, кроме него самого — «Я тебе не проиграю» или что-то подобное, словно он был главным героем сёнен-манги. Так или иначе, но исполнения никто не требовал и даже не ждал, а потому можно было бы с чистой совестью забыть о сказанных когда-то почти что в шутку словах, но тут вступали в игру принципы. Кагами Тайга не любил отступать от своих принципов, а держать слово было одним из важнейших правил, которые определяли логику его действий.
Именно поэтому во внутреннем списке «Почему я не должен проиграть этот матч» пунктов было ровно на один больше, чем он готов был озвучить кому-либо, даже Куроко — хотя тот бы понял, наверное. Во всяком случае, выглядел он человеком, способным понять что угодно.
Мог ли он понять, что короткое знакомство, две недели в летнем лагере под Окинавой, стало для Кагами источником сил и надежды во времена, когда, казалось, ничего хорошего или хотя бы интересного в его жизни не предвиделось?
Наверное, мог. Пожалуй, мог. Понял бы, даже если Кагами был не в силах до конца обьяснить, что именно он пережил тогда на берегу теплого бирюзового моря.
В этом зале, под светом софитов, он вспоминал ласковые касания августовского яркого солнца, запах перезрелой листвы во вплотную примыкающем к территории лагеря лесу, ощущение песка на босых ногах и смех похожего на шкодливого дворового кота соседа по комнате.
«Ого, ты выглядишь крутым!» — тянул Котаро с сияющими от неподдельного восторга глазами. — «Играешь в баскетбол?»
Они играли в баскетбол каждый день, как только выдавалась свободная минутка, и прослыли в лагере «парой баскетбольных придурков».
«Я возьму реванш!» — шипел Котаро, и Кагами почти видел, как прижимаются к раздраженно встопорщенным волосам кошачьи уши. — «Мой особый прием тебя размажет, вот увидишь!»
Прием Хаяма доработал уже в Ракудзане, и Тайга впервые увидел его вчера — в матче против Шуутоку. Тогда, в лагере, он только хмыкал, когда Котаро пытался вести мяч, прикасаясь к нему одними только кончиками пальцев. Смысла в этом он видел мало — скорость дриблинга Хаямы и так была потрясающей.
«Всегда можно стать лучше, был бы достойный противник,» — наставительно вещал Котаро, когда они после утренней пробежки валялись прямо на песке у линии прибоя. Волны лениво шевелили мелкие кругляши гальки, Котаро чертил что-то невразумительное на мокром песке — линии тут же смывались водой, но он продолжал чертить снова и снова. — «Выигрывать классно, но какой в этом толк, если победа дается легко?»
Кагами был согласен от первого до последнего слова и тоскливо думал о том, что ему предстоят кошмарные четыре года в стране без единого достойного противника — если даже Котаро с его невероятным дриблингом проигрывал ему раз за разом, кто сумеет остановить его?
«Ты слишком самоуверенный,» — фыркал Котаро и уворачивался от летящей в него подушки. — «Спорим, проиграешь первый же свой матч в старшей школе?»
Кагами ловил прилетающую обратно подушку, откладывал ее в сторону и лез в драку. Впрочем, скорее, шутливую потасовку — дракой она становилась, когда из соседней комнаты на шум приходил капитан их отряда, Ниджимура, и начинал проводить «воспитательные меры».
«Давай подложим ему в сумку мышеловку?» — предлагал Котаро, задыхаясь от быстрого бега и прислоняясь к забору, который они, в стремлении сохранить своих жизни от расправы грозного капитана, перемахнули не заметив. — «А еще лучше — медвежий капкан.»
Кагами представлял попавшего пальцем в мышеловку Ниджимуру и валился на траву в приступе хохота; Котаро хмыкал раз, другой, и тоже разражался смехом, падал рядом, касаясь Тайги плечом, ребрами, голым коленом — Кагами замирал, прислушиваясь к ощущениям, смех звенящей поволокой застывал в прозрачном воздухе, и звезды становились вдруг близкими, как никогда.
«Ай белиииив ай кеееен флааааай!» — вопил Котаро с жутким акцентом, выпрыгивая из окна их спальни на третьем этаже и совершенно по-кошачьи цепляясь всеми четырьмя конечностями за ветку растущего под корпусом дерева. — «Ай белиииив ай кееен тааач зее скааааай!» — еще один головокружительный прыжок, и он уже мчался прямо по газонам в сторону пляжа.
Кагами переводил дыхание — можно было бы и привыкнуть, но воздух все равно застревал в горле жестким комком всякий раз, когда Хаяма откалывал подобное — бегом выскакивал из комнаты к лестнице, пулей вылетал из корпуса и мчался ему наперерез, игнорируя возмущенный окрик вожатого.
«Ну и какого черта?» — мрачно вопрошал у мироздания Котаро, завернувшись в одеяло по уши и глядя на льющий, как из ведра, дождь за окном. Ответом ему был на мгновение осветивший комнату разряд молнии, ударивший в закрепленный прямо у их окна громоотвод. — «Без баскетбола сегодя?»
Кагами, точно так же упакованный в одно только нижнее белье и одеяло, включал приставку, плюхался к Хаяме на кровать, бесцеремонно подвинув владельца, и молча протягивал ему джойстик.
«Луууузер!» — торжествовал Котаро, третий раз подряд уде лав Тайгу в видеоигре, ойкал, уворачиваясь от затрещины, и совершенно беззастенчиво ржал, оказавшись зажатым между полом и весящим на пятнадцать килограмм больше противником. — «Откуда у тебя руки растут?»
Кагами рычал и полушутя, полусерьезно порывался удушить надоедливого пацана, и плевать, что он был его семпаем; впрочем, Хаяма каждый раз умудрялся неизвестным науке способом вывернуться из захвата и сбежать все тем же давно освоенным путем — через окно.
«Потри мне спину!» — требовал Котаро, без следа смущения вваливаясь в душевую кабинку, в которой мылся Тайга, и полностью игнорируя его возмущение. — «Ты, медведь, мне вчера плечо растянул — отрабатывай!»
Кагами ворчал, но не признать правоту Хаямы не мог — плечо он действительно растянул, когда они в шутку пытались утопить друг друга в море, спрятавшись от бдительных вожатых за выступающим в море скалистым мысом. Приходилось брать мочалку и помогать — старательно тереть плечи, острые лопатки и проступающие косточки позвоночника, четко обозначенный рельеф тонких, гибких мышц, впадинки над поясницей… В этом месте мысли зависали, Хаяма замирал, прислушиваясь и становясь еще больше похожим на кота — не хватало только настороженно приподнятых ушек и нервно вздрагивающего хвоста — выдыхал, подавался назад, на мгновение касаясь спиной груди Тайги, тут же вспыхивал и вылетал из кабинки, оскальзываясь на сыром кафеле.
«Ты идиот,» — безапелляционно заявлял Котаро, выслушав историю висящего у Тайги на шее кольца. — «Какого черта ты столько времени думаешь об этом?»
Кагами злился, путался в японских словах, пытаясь обьяснить, но Хаяма оставался непреклонен в своем мнении.
«Жизнь слишком большая, чтобы зацикливаться на чем-то одном. Вместо того, чтобы киснуть, сожалея об одном пропущенном пасе, не лучше ли сосредоточиться на том, чтобы принять следующий?»
Кагами пытался возразить… и не мог не согласиться.
Хаямы было слишком много, Хаяма пролезал везде, стоило на мгновение отвлечься, Хаяма ворвался в его мысли с таким невинным видом, будто все так и должно было быть, Хаяма — чертов идиот, говорящий совершенно правильные вещи, с которыми не хотелось соглашаться.
Хаяма смешил, Хаяма раздражал, Хаяма странно, почти неуловимо волновал, так, что стоило попытаться сосредоточиться на этом — и ощущение исчезало, словно и не было его никогда.
Когда спустя две недели они сидели в автобусе, направляясь в Токио, откуда должны были разьехаться по домам, Котаро всю дорогу молчал.
Кагами молчал тоже. Молчал, сверлил мрачным взглядом собственные кроссовки и гладил кончиками пальцев выступающую косточку на запястье Котаро, решаясь-не решаясь взять его за руку. Смелости стало достаточно ровно в тот момент, когда автобус остановился на возкале, и Хаяма взвился ужом, доставая сумку с багажной полки — Тайга только и успел, что скользнуть ладонью по предплечью от кисти до локтя.
«И вовсе не обязательно,» — ворчал Котаро, когда Кагами провожал его до поезда на Киото, и маскировал розовеющие уши капюшоном не по погоде теплой толстовки.
Кагами жалел, что сам не оделся так же — уши пылали нещадно; мялся, подбирал слова, и в конце-концов только и смог произнести:
— Я тебе не проиграю.
Хаяма недоуменно приподнял брови, задумался на секунду, и в темных глазах блеснуло понимание, озарившее его лицо знакомой шкодливой улыбкой:
— Старшая школа Ракудзан, Киото. Увидимся в финале!
Кагами кивнул и ушел, не дожидаясь, пока поезд тронется.
— Кагами-кун, — тронул его за плечо Куроко.
Тайга моргнул. Шумел переполненный зал, у центральной линии уже строились игроки в бело-голубой форме — старшая школа Ракудзан. Выделялся ярко-красной шевелюрой Акаши, мельтешила рыжая голова Хаямы.
— В круг? — полувопросительно, полу-утверждающе предложил Куроко.
Кагами кивнул, встал, закидывая одну руку ему на плечи, второй — обхватывая за шею Киеши.
Знакомые лица, почти родные. Команда.
Они не проиграют. У них есть целых четыре причины победить.
— Сейрин — в бой!